Гости разошлись. Председатель был недоволен разговором со своими духовными оппонентами. Сомнения кирпичными кладками выстраивались в его душе.
"Старейшины были против сотрудничества, но что поделаешь, новое время диктует новые правила. Священники облачаются в модную одежду, некоторые говорят на уголовном жаргоне, чтобы проповедь была доступней. Пытаются угодить обществу, не протестуют против решений правительства, идущих вразрез с нашей верой, отрекаются от грехов и преступлений священничества прошлых веков. Публично бьют себя в грудь, совершенно не зная того страшного времени: "Если бы мы жили во время наших духовных отцов, то поступали бы иначе". Мы уже не являемся светом и путеводной звездой для блуждающих по тёмным лабиринтам мира, а ведь на нас пристально смотрит секулярная часть населения. Миряне колеблются и сомневаются в прежних постулатах веры. И вот теперь, когда вся религиозная система стоит на краю пропасти, забрезжила надежда на реванш. Появилась возможность вернуть былое величие, прославить Бога".
Председатель чувствовал необъяснимый страх. "Кто знает, захотят ли враги, пусть даже бывшие, действовать сообща или воспользуются важной информацией в своей религиозной борьбе за новую паству. Но встреча была не без пользы, Книжник рассказал о Страннике, возможно единственном подлинном свидетеле".
Глава 2. Незнакомец
Не снимая покрытые песком и пылью сандалии, он вошёл в дом, сел в кресло.
– Милый, как океан? – раздался женский голос. – Я приготовила ужин – всё как ты любишь.
– Океан, как ни странно, на месте, хотя здесь воруют всё, что плохо лежит, – отозвался он. – У нас ужин с вином или пивом?
– Конечно с пивом, морепродукты всё-таки, – она улыбнулась и обняла его. – У меня сегодня отличное настроение.
– В этой стране у всех отличное настроение.
– Не будь занудой. Какая разница, – она повела плечами. – Их радует "трава счастья", тебя – спорт, книги, океан. Меня – независимость и любовь. Каждому – своё.
– У тебя есть хоть какая-то причина для счастья, пусть и мнимого. Но местные как будто не замечают своих бед, потому что их разум одурманен. Отними у них наркотик, и что будет? Всё перевернут, разгромят, перевешаются или перевешают. Скажи мне, какие они настоящие? С наркотиком – жизнерадостные, смешливые, или без него – агрессивные и подавленные? Кому выгодно держать их в нищете, невежестве и постоянно дурманить сознание?
– Прошу тебя, не влезай в их жизнь, – взмолилась девушка. – Мы никого не трогаем и нас не трогают. Что тебе не хватает?
– Ты не поймёшь. Душно мне здесь. Надо ехать в Город. Может, там вспомню выпавшие из памяти дни.
– Я годы забыла, а ты хочешь вспомнить какие-то дни? – девушка залпом осушила стакан пива, налила снова.
– Не лукавь, ты знаешь, что это самые важные дни моей жизни. Я познакомился с тобой, Провидцем, Медиум, и каким-то образом оказался в Городе на больничной койке. Почему Провидец опекает нас? Что я сделал для него? – мужчина потянулся к своему стакану.
– Провидец запретил мне говорить с тобой на эту тему. Он считает, что это опасно для твоей психики, – она устало посмотрела ему в глаза.
– Спасибо за ужин, – Странник поднялся из-за стола.
– Но ты ничего не поел. Пожалуйста, посиди со мной, – жалобно попросила она.
– Извини, не могу, – он наклонился и поцеловал её в щёку.
Она резко встала, посмотрела на старательно приготовленный ужин.
– Ты совершенно не уважаешь меня и ничего не ценишь. Ты живёшь здесь как в раю.
Он обернулся и тихо сказал:
– Это ублюдочный рай для туристов. Если у тебя в кармане звонкая монета – ты господин, щёлкни пальцами и любые услуги к твоим услугам. Возвышаешься над другими, потому что уродился на десять сантиметров выше аборигенов. Ешь и пьёшь в ресторанах, танцуешь на дискотеках со смуглыми красавицами, прикрытыми двумя ниточками. Передвигаешься на машине, когда остальные топают босиком под жарким солнцем по раскалённому асфальту. Я не могу так жить.
– Так иди – раздай всё нищим. Из этого дома можно сделать приют для тридцати детей. Продай машину – на эти деньги многодетная семья проживет до конца своих дней. Но ведь тебе нравится твоя жизнь! Читаешь одни и те же книги по сто раз подряд, гуляешь по берегу и говоришь с океаном. Не удивлюсь, если он тебе отвечает! Я, по крайней мере, хоть что-то делаю – весь дом на мне, от меня хоть какая-то польза, – глаза девушки сверкали огнём.
– Слава тебе, о труженица, ибо вовремя платишь уборщице. Я принял решение уехать, этот рай не для меня. Я чувствую – грядёт беда, – он немного помолчал, как бы вслушиваясь во что-то. – Океан гневается.
– Ты меня пугаешь, – девушка нервно попятилась. – И мы отсюда никуда не уедем!
– Много на себя берёшь, женщина, – он покачал головой и вышел из дома на отдыхающую от палящего дневного солнца улицу.
В последнее время подобные сцены повторялись всё чаще, но сегодня Птица перешла все границы и всё-таки вывела его из состояния хладнокровной отрешённости. Он не помнил, как познакомился с этой красивой, молодой девушкой. После того как Провидец переправил их на острова, Странник долгое время почти не разговаривал, а она терпеливо и трепетно ухаживала за ним. Уверяла в своей любви, а он лишь внимательно, изучающе смотрел на неё и молчал.
Она была замечательным собеседником из-за удивительной способности слушать и не перебивать, всегда и во всём соглашаясь. Чувственной любви он к ней так и не испытал. Пылкая девушка, несмотря на все свои старания, не смогла разжечь в нём огонь страсти. Осознав свою неудачу, она обозлилась, но продолжала завоевывать его сердце, даже обращалась за помощью к местным колдунам, накормив его приворотным зельем. Тщетно.
Странник сожалел, что не смог удержаться от излишних эмоций. Он обладал красивой женщиной, создающей уют и комфорт, просящей взамен лишь немного душевного тепла и ласки. Однако Странник видел, чувствовал, что делает ошибку, он живет с женщиной, чуждой его духу. Непонимание в отношениях не созидает, даже не закаляет, а только разрушает душу.
Он устал от совершенно бессмысленной жизни пусть и со всеми удобствами. При этом прекрасно осознавал, что с ним готовы поменяться не только большинство жителей островов, но и многие представители комфортных стран. Его жизнь была мечтой любого обывателя – океан, солнце, удивительная природа, фрукты и коктейли, рыбалка и океанские круизы. По своим убеждениям Странник вовсе не был аскетом – человек не рождается для страданий, – но его угнетала нищета местного населения.
Его тяготило и собственное бездействие. На островах существовал запрет на виртуальную Сеть, книг почти не было, кое-что присылал Провидец, но это не удовлетворяло его пытливый ум. В первый год он живо интересовался религией и культами аборигенов. Здесь до сих пор падали ниц перед раскрашенными изваяниями и картинками, увидев молитвенный дом, крутились два раза вокруг собственной оси, целовали подковы, прикреплённые к дверям, разнося инфекции. Верили в мифологию, в которой боги ничем не отличались в своих страстях от людей, знали различные ремёсла, умели передвигаться по воздуху и владели разрушительным оружием, прямо как "продвинутые" современники. Священники грубо надували невежественный народ, подсаживая его на "траву счастья", которую выращивали на собственных полях и угодьях.
На острове были даже последователи Правителя, но его учение так сильно перемешалось с местными верованиями, что превратилось в идолопоклонство. Этот факт оттолкнул Странника от якобы своих духовных братьев.
Единственное, что привлекало его, – это древнее боевое искусство. Странник брал уроки у лучших учителей в самом знаменитом клубе страны. Он считал, что подобные занятия укрепляют характер, не позволяют превратиться в ленивое, тупое животное, хотя подспудно чувствовал, что есть иная причина этому увлечению. Тренировки были изнурительными, болезненными и опасными. Он никогда не принимал участия в состязаниях и никому не составлял конкуренции, но каждый из бойцов, сходившийся с ним в спарринге, считал своим долгом проучить богатенького бездельника. Однако со временем ученики и учителя, видя его презрение к опасности и отказ наносить удары по лицу (он в основном работал на захватах и подсечках), а также удивительную интуицию в предвидении действий противника, прониклись к нему уважением.