Особенно глаза: окруженные мелкими морщинками, они словно все время смеялись.
Бём осторожно поставил чашки и разлил чай. У него были грубые руки и неловкие пальцы. «Старик‑лесовик», – подумал я. В его доме чувствовался военный дух: то ли он прежде служил в армии, то ли занимался каким‑то чисто мужским ремеслом. Наконец он уселся, сложил руки и заговорил приятным голосом:
– Значит, вы родственник Бреслеров, моих старых друзей?
Я откашлялся и уточнил:
– Я их приемный сын.
– А я всегда считал, что у них нет детей.
– Действительно, нет. То есть нет своих детей. – Бём молчал, и я продолжил: – Мои родители были близкими друзьями супругов Бреслер. Когда при пожаре погибли мои родители и брат, мне исполнилось семь лет. У меня больше никого не осталось. Жорж и Нелли меня усыновили.
– Нелли мне рассказывала о ваших превосходных умственных способностях.
– Боюсь, она преувеличивала. – Я открыл папку. – Вот тут я принес вам сведения о себе.
Бём отодвинул листок в сторону огромной мощной ладонью. Хватило бы и двух его пальцев, чтобы сломать руку кому угодно. Бём произнес:
– Я доверяю мнению Нелли. Она вам говорила о ваших будущих обязанностях? Она предупреждала, что речь идет о совершенно особом поручении?
– Нелли ничего мне не сказала.
Бём умолк и уставился на меня. По‑видимому, он хотел проследить, как я буду реагировать на его слова.
– В моем возрасте праздность способна порождать некоторые прихоти. Моя привязанность к определенным живым существам весьма усилилась.
– Кого вы имеете в виду? – поинтересовался я.
– Не людей.
Бём снова замолчал. Совершенно очевидно, ему нравилось держать собеседника в напряжении. Наконец, он тихонько проговорил:
– Речь идет об аистах.
– Об аистах?
– Видите ли, я очень люблю природу. Вот уже сорок лет я увлекаюсь птицами. В молодости я читал массу книг по орнитологии, часами торчал в лесу, вооружившись биноклем и наблюдая за разными видами птиц. Белый аист стал особенно дорог моему сердцу. Прежде всего потому, что это самая удивительная из всех перелетных птиц, она способна каждый год преодолевать расстояние в двадцать тысяч километров. В конце лета, когда аисты отправлялись в путь в сторону Африки, я душой устремлялся вслед за ними. Впрочем, потом я выбрал такую работу, что она позволяла мне путешествовать вместе с птицами. Я инженер, мсье Антиош, специализировался на общественных работах, а теперь вышел на пенсию. Всю жизнь я добровольно отправлялся на большие стройки на Средний Восток и в Африку, следуя по маршруту птиц. Теперь я живу здесь постоянно, но продолжаю изучать процесс миграции аистов. Я даже написал о них несколько книг.
– Я ничего не знаю об аистах. Чего же вы ждете от меня?
– К этому я и веду. – Бём отхлебнул чай. – С тех пор как я, уйдя на пенсию, поселился здесь, в Монтрё, аисты чувствуют себя великолепно. Каждый год мои аисты возвращаются, и все пары находят свои гнезда в целости и сохранности. Все идет четко, как по нотам. Хотя в этом году восточные аисты не вернулись.
– Что вы имеете в виду?
– Из семисот пар птиц, зарегистрированных в Германии и Польше, в марте и апреле в небе не появилось и пятидесяти. Я ждал не одну неделю. Я даже выехал на место их пребывания. Но ничего не мог поделать. Аисты так и не вернулись.
Внезапно орнитолог показался мне старым и одиноким. Я спросил у него:
– Вы нашли этому какое‑то объяснение?
– Возможно, там случилось экологическое бедствие. Или применили новый инсектицид. У меня – одни предположения. А я хотел бы знать наверняка.
– И чем же я могу вам помочь?
– В августе десятки аистов тронутся в путь, чтобы совершить свой ежегодный перелет.