И он записал новую строку: «Океан упал в каплю росы».
Я уже говорил вам, что Кабир назвал своего единственного сына Камалом, «чудом», потому что этот юноша, несомненно, был необычным человеком. В некоторых ситуациях на него сердился даже сам Кабир, потому что тот задавал вопросы, на которые даже Кабир не мог ответить. И это всегда происходило в присутствии тысяч последователей Кабира. Его единственный сын вставал и заставлял отца чувствовать себя неловко, поскольку тот был не в состоянии ответить на вопрос.
Однажды Кабир очень разозлился – должно быть, это еще до его просветления – и сказал Камалу: «Буда ванш Камал ка» – «Мой род заканчивается на мне, Камал!»
Говоря «мой род», он имел в виду то, что люди Дзен называют своим наследием, своей линией преемственности, своими мастерами. Они имеют в виду не родителей.
Кабир сказал:
– Мой род заканчивается на мне. Я не могу тебе доверять.
Камал ответил:
– Если ты не можешь доверять мне, то не можешь доверять и самому себе. Но поскольку этой фразой ты от меня отрекся, я не останусь в твоем доме. Я построю рядом с ним маленькую хижину, так чтобы, когда легковерные люди придут к тебе, а потом отправятся обратно домой, я мог развеять навязанные им убеждения.
И он обосновался прямо напротив дома Кабира, и поскольку все знали, что он – сын Кабира, то, прежде чем уйти от Кабира, люди заходили отдать дань уважения также и его сыну.
Даже император царства Варанаси был приверженцем Кабира. Кабир был бедным человеком, ткачом. Как-то раз император Варанаси, который уже несколько дней не встречал Камала, – а император приходил послушать Кабира почти каждый день и заметил, что Камал отсутствует, – спросил Кабира:
– Где Камал?
Кабир ответил:
– Это грустная история. Я просто как-то рассердился и сказал ему, что мой род заканчивается на мне, а он тут же ушел прочь, сказав: «Если твой род заканчивается на тебе, я больше не принадлежу твоему роду». Он живет отдельно, прямо напротив моего дома, и смущает моих учеников. Он – моя головная боль! Он ушел из дома, и поэтому я даже не могу ничего сказать. Он постоянно находится там.
Император Каши[4] сказал:
– Я могу пойти и поговорить с ним, но какие у вас с ним проблемы?
Кабир ответил:
– Тысячи проблем. Люди приносят деньги, алмазы, изумруды и всевозможные ценности, а поскольку мне ничего этого не нужно, я от всего отказываюсь. А он сидит рядом со мной и говорит им: «Хорошо, если он отказывается, давайте все это мне. Как бы то ни было, нехорошо, что вы пришли с подношением и уходите отвергнутыми. Преподнесите все это мне».
И вот, я отказываюсь, а он собирает. Я говорю ему, что это неправильно, но он отвечает: «Думай о себе. Я сам знаю, что правильно и что неправильно. Не указывай мне! Я не твой ученик, я твой сын».
Тогда император сказал:
– Не волнуйся, я пойду и во всем разберусь.
Он принес с собой огромный бриллиант и сказал Камалу:
– Я принес этот самый дорогой в стране бриллиант в качестве подношения тебе.
Камал ответил:
– Ты можешь вставить его в бамбуковую крышу моей хижины. Если никто его не унесет, он останется там. Иногда я буду видеть, что мою хижину украшает самый драгоценный камень. У меня здесь не так уж много украшений.
Император подумал: «Похоже, Кабир прав: его сын очень умный и хитрый. Он не берет камень, но говорит мне: „Просто оставь его там. Если никто его не унесет, я буду им любоваться“. А когда я уйду, он, конечно, заберет его». После этого император целую неделю не приходил.
Через неделю он пришел и спросил Камала:
– Где тот бриллиант?
Камал ответил:
– Если только его никто взял, он должен быть на крыше. Ты сам его там оставил, так что легко сможешь его найти. У меня не было возможности взглянуть на него. Я смотрю внутрь, а твой бриллиант – снаружи.
Император сказал:
– Отлично! – а затем посмотрел на крышу и обнаружил алмаз точно в том месте, куда он его поместил.
Позже он сказал Кабиру:
– Ты пал жертвой недоразумения. Твой сын – настоящее чудо. Я думал, что он меня обманывает, но он даже не взглянул на бриллиант, не говоря уж о том, чтобы к нему прикоснуться. Он сказал мне: «Если его кто-то и взял, я об этом не знаю, потому что я смотрю внутрь. Его может взять кто угодно. В моей хижине нет двери, ее никто не охраняет. А мне иногда бывает нужно пойти к Гангу, чтобы помыться, – любой может его взять. Поэтому, если бриллиант еще там, ты его найдешь». И я его нашел, он был там. Камал даже не взглянул на него. Поэтому ты ошибаешься. Твое представление, что его интересует богатство, совершенно ошибочно.
В конце концов, Кабиру пришлось прийти к хижине и сказать Камалу:
– Прости меня, возвращайся. Я был неправ. Ты просто пытался проверить меня: рассержусь я или нет – и я, конечно, рассердился. Я думал, что в тебе говорит жадность.
Камал ответил:
– Я твоя плоть и кровь, самый твой костный мозг. Как ты мог даже подумать, что я могу быть жадным? Ты разозлился и разоблачил сам себя: оказалось, что все твои поучения не злиться, не жадничать были лишь поверхностными.
Какое тебе дело, если я что-то беру; почему тебя это интересует? Должно быть, в тебе есть жадность. И так же, как на поверхность вышел гнев, твоя жадность тоже в любой момент может выйти наружу. Если бы в тебе не было жадности, ты просто был бы свидетелем тому, что Камал берет подношения, вот и все. Это дело Камала – заботиться о своей собственной жизни; это не твое дело. Я не твой ученик. Я сам себе мастер.
Кабир глубоко задумался и согласился с Камалом:
– Пожалуй, ты прав. Моя озабоченность и мой гнев по поводу того, что ты собираешь деньги, говорят о моей жадности, а не о твоей, демонстрируют мой гнев, а не твой. И ты ушел с такой радостью, прикоснувшись к моим стопам и сказав: «Если ты утверждаешь, что твой род заканчивается на тебе, тогда с меня начнется новый род, сразу после тебя».
Так Камал вернулся в семью. Он был преемником Кабира, и он был гораздо более выдающимся человеком, гораздо более осознающим, бдительным, гораздо более понимающим. Но странное дело: помнят не его, а Кабира. После Кабира осталась организованная религия – Кабир Пант, «Путь Кабира». После Камала не осталось ничего. Он никогда не создавал себе никаких последователей. Хотя его слушали сотни людей, он оставался лишь другом. Он помогал людям, делился с ними своим светом, но никогда не давал никаких практик, никаких заповедей, никаких принципов, которым нужно было бы следовать.
Стоит вам познать медитацию, и вам больше не нужно ни за кем следовать. Ваши глаза открыты, и ваш собственный свет указывает вам путь; и все правильное и хорошее происходит без вашего выбора. Не то что вы это делаете, вы просто не можете поступать иначе.
На протяжении шестисот лет буддизм в Китае был не более чем интеллектуальным упражнением, хорошей гимнастикой. Однако Бодхидхарма, придя в Китай, изменил все представление о Дзен. Люди говорили о Дзен как о еще одной философии, что совершенно неверно; как о еще одной религии, что тоже неверно. Дзен – это бунт против ума, а все ваши религии и философии принадлежат уму.
Это единственный бунт против ума, против «Я», единственный бунт, уничтожающий все границы, которые держат вас в заключении, и совершающий квантовый скачок в небытие. Но это небытие очень живое. Это жизнь, это существование. Это не гипотеза. И когда вы совершаете этот прыжок, первым переживанием становится ваше исчезновение. А окончательным переживанием будет то, что вы стали Целым.
Несколько вопросов…
Первый вопрос:
Почему так много мыслящих людей на Западе занялись изучением Дзен?
Они ощущают огромный вакуум и хотят его заполнить. С вакуумом жить невозможно. Вакуум пуст, и из-за этой пустоты жизнь становится грустной, серьезной.
До сих пор все религии заполняли ваш вакуум ложью. Сейчас эта ложь разоблачена. Многое для ее разоблачения сделала наука. Кроме того, гигантскую работу по разоблачению всей этой лжи, предлагаемой религиями, проделали великие медитирующие, мистики со всего мира.