К настоящему времени восстановление многих традиционных функций российской государственности позволило остановить дезинтеграцию общества, продвинуться по пути его консолидации. В то же время жесткая и всеобъемлющая централизация в структурах верховной власти может негативно сказаться на стабильности всей политической системы. Дело здесь заключается в том, что централизация процесса принятия решений неизбежно предполагает и централизацию ответственности и тем самым подрыв легитимности одного из важнейших институтов современной российской государственности. Наверное, в этих условиях будет правильной диверсификация властных полномочий, которая может осуществляться через придание большей самостоятельности правительству, через изменение взаимоотношений федерального центра и регионов, через усиление ответственности парламента.
Соответственно появление новых центров политической ответственности будет иметь следствием усиление влияния согласительных процедур в процессе принятия решений. Это сделает всю политическую систему страны более устойчивой к возникающим проблемам и конфликтам, а также отчасти компенсирует отсутствие зрелых субъектов модернизации при доминировании в обществе консервативно-охранительных тенденций. Другими словами, необходима такая политика государства и такое ее институциональное обеспечение, которые позволили бы вырабатывать решения на основе баланса социальных интересов. Но при этом главным и решающим фактором сегодняшних преобразований остается государство, от инициативности и воли которого в решающей степени зависят результаты и перспективы демократизации и модернизации общества.
Совершенствование государственного управления, проведение административной реформы неотрывно связаны с повышением открытости и прозрачности органов власти, которая должна рассматриваться как необходимый фактор повышения их социальной эффективности и способности к необходимым изменениям. В связи с этим стратегия реформирования определяется не только собственной логикой ее развития, но и состоянием общественного организма в целом и теми условиями, в которых государственная власть функционирует, включая исторически укоренившиеся взгляды и представления о власти отдельных граждан и населения в целом. Государству необходим комплекс управленческих механизмов и инструментов, дающих возможность адекватно реагировать на вызовы внешней среды. Назрела объективная необходимость разработки эффективных моделей и адекватных механизмов превращения системы государственного управления в открытую систему, взаимодействующую с гражданами и их объединениями, отзывчивую к нуждам и запросам населения.
В данном контексте рассуждения о «демократии» и «авторитаризме» отражают, на наш взгляд, всего лишь инструментальные характеристики, т.е. методы осуществления власти. Главное же будет заключаться в том, в каких целях и в чьих интересах действует государство: реализует ли оно интересы общества или же интересы отдельных групп, «приватизировавших» государство. Из истории известно, что демократия может быть стагнирующей, а авторитаризм – способствующим развитию. Мягкий авторитаризм современной России, сохраняя моноцентричный характер государства, может служить политико-бюрократической верхушке и олигархам, а может оптимизировать публичную сферу, в которой многообразие интересов гражданских структур будет реализовано при помощи государства и в соответствии с потребностями общества. И главной проблемой для государственной власти, на наш взгляд, станет сохранение и расширение каналов для диалога с обществом.
Литература
1. Красин Ю.А. Метаморфозы российской реформации. – М., 2009.
2. Медведев Д.А. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ 5 ноября 2008 г. // www.president.kremlin.ru
3. Независимая газета. НГ Политика. – М., 2009. – 22 сентября.
4. Путин В.В. Какую Россию мы строим // Собрание посланий Президента РФ Федеральному Собранию. 1994–1995 гг. – Новосибирск, 2006.
5. Российская идентичность в социологическом измерении // Полис. – М., 2008.
ЗНАЧЕНИЕ ВЕЛИКОЙ РЕФОРМЫ В МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИИ12
А.Н. МедушевскийМедушевский Андрей Николаевич – профессор ГУ–ВШЭ, доктор философских наук, главный редактор журнала «Российская история»
Великая реформа 1861 г. – одно из переломных событий российской истории, а ее 150-летний юбилей – важный повод для осмысления процессов модернизации. В современном российском обществе, несомненно, отсутствует единство мнений по вопросу о том, что такое модернизация, каковы должны быть ее параметры, цели и масштабы. Представлены различные критерии классификации соответствующих процессов. Можно говорить о том, что модернизация определяется по идеологическому критерию. Тогда следует говорить о консервативной, либеральной и даже социалистической модернизации, хотя опыт последней воспринимается скорее как негативный. Можно говорить о модернизации с точки зрения того, происходит она внутри общества или осуществляется путем заимствования. Тогда надо различать эндогенную и экзогенную модернизации. Другим выражением этой типологии является разграничение органической и догоняющей модернизации. Можно классифицировать модернизацию по отношению к праву: осуществляется она в правовых или неправовых формах, с сохранением или разрушением существующих правовых норм. И, наконец, еще одним важным критерием того, что такое модернизация, является когнитивно-информационный подход к этому понятию (20). С этой точки зрения можно говорить о модернизации как создании новой картины мира, нового информационного пространства или проведении ограниченных технологических изменений, которые осуществляются в рамках существующей системы понятий, в рамках существующей когнитивно-информационной схемы познавательной деятельности. Подходя с этих позиций к Великой реформе, ее следует рассматривать как пример радикальной модернизации, безусловно, либеральной, эндогенной, осуществляемой в правовых формах и создающей новую картину мира. Поэтому можно определить Великую реформу как настоящую революцию сверху.
Великая реформа – пример успешной правовой модернизации традиционного общества (см. 2; 3). Каковы вообще критерии успеха реформы? Я вижу три основных критерия. Во-первых, это продуманная концепция реформ или философская идея, лежащая в основе реформ. Во-вторых, это осуществление преобразований на базе определенного социального консенсуса в расколотом обществе, закрепленного в праве. И, в-третьих, это радикальность изменений, т.е. невозможность повернуть ситуацию вспять, когда реформа создает новое социальное качество. Эти три параметра, безусловно, присутствуют в Великой реформе.
Если говорить о философской идее, то это была идея эволюции, концепция прогресса и умеренного либерализма. Теоретическую основу этой концепции составляла философия права Гегеля и государственной (юридической) школы, русской академической мысли, которая исходила из того, что суть реформ – это движение от сословного общества, основанного на старой традиционной социальной иерархии к гражданскому обществу и от абсолютизма к правовому государству (5). Данная концепция возникла на Западе, сформировалась в основном в Германии как антитеза Французской революции, но оказалась востребованной во многих развивающихся странах – от Османской империи до Японии эпохи Мейдзи. Суть ее состояла в том, чтобы осуществить все цели революции, не используя, однако, ее средств, т.е. избежать крушения общества, кровопролития, гражданской войны и диктатуры. И в этом смысле философская концепция Великой реформы сохраняет свое значение для нашего времени (13).