Код от чужой жизни - Грановский Антон

Евгения и Антон Грановские

Код от чужой жизни

Пролог

Рита вскрикнула от боли, схватилась рукой за парапет моста, но пальцы ее соскользнули с холодной гладкой поверхности, и она рухнула на колени. Из носа у нее закапала на асфальт кровь, перед глазами засверкали всполохи.

– Пожалуйста… – прошептала Рита. – Не надо…

– Не сопротивляйтесь, – услышала она голос своего врага. – Этим вы делаете себе только хуже.

От следующего удара она повалилась на асфальт и, сжав голову ладонями, громко застонала. Ей показалось, что в голове у нее что-то взорвалось и череп вот-вот разлетится на куски.

Она с трудом приоткрыла глаза и посмотрела на своего врага. Перед глазами у нее стояла пелена, и сквозь эту пелену она увидела не лицо человека, но морду чудовища с хищным, плотоядным оскалом. Враг шагнул вперед. Сумочка «Гуччи» из крокодиловой кожи хрустнула у него под ногой. Он сделал еще шаг и наступил ботинком на край ее норковой шубки от «Блэкглама».

– Ноль-восемь-один-один… – зашептала она.

Монстр насторожился и отступил на шаг.

– Что вы задумали? – подозрительно спросил он.

– Пять-ноль-три-шесть.

Оглушительный скрежет взорвал тишину зимней ночи…

Часть первая

Катастрофа

1

Тремя месяцами ранее

– Стой, пока не нажимай, – сказала Рита Суханкина сыну Лешке, который поднял руку, чтобы нажать на кнопку вызова лифта. – Я почту гляну.

Лешка опустил руку, Рита поставила пакеты на пол и перевела дух. Пакеты выглядели внушительно и громоздко, но ничего особенного в них не было. Пакет дешевого молока, хлеб, две пачки гречки, пачка сахара, полтора килограмма яблок по скидке – вот и все, что удалось Рите купить за триста рублей, которые ей выделил на продукты муж.

– Мамочка, а можно мне яблоко? – попросила шестилетняя Лиза.

– Они немытые, подожди до дома, – сказала Рита.

Лиза покорно вздохнула, а Лешка, который был на три года старше сестры, тут же сунул руку в пакет.

– Я кому сказала! – прикрикнула на него Рита.

Лешка нехотя вынул руку из пакета, а Рита повернулась к почтовым ящикам и открыла гнутую жестяную дверцу с надписью «13». В ящике оказалась пара счетов – за газ и телефон, и еще куча рекламных листков, которые Рита бросила, не глядя, в картонную коробку, стоящую рядом.

– Мам, можно уже? – нетерпеливо спросил Лешка.

– Вызывай.

Лешка нажал на кнопку лифта. Рита закрыла жестяную дверцу почтового ящика и со вздохом взяла пакеты с пола.

Когда они поднялись наверх, Рита сразу почувствовала неладное. Дверь квартиры была приоткрыта, оттуда доносились мужские голоса – бу-бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу, тянуло табачным дымом и водочным перегаром.

– Папка опять с друзьями бухает, – мрачно констатировал Лешка.

– Не бухает, а пьет, – поправила Лиза. – Бухает – это грубое слово, да ведь, мама?

Рита, не отвечая, толкнула дверь и первой вошла в прихожую. Лешка и Лиза проскользнули следом за ней.

– Разувайтесь и марш к себе в комнату, – приказала им Рита, поставив пакеты с продуктами на пол.

Лешка глянул на мать волчонком, Лиза вздохнула, но оба не стали перечить. Все трое разулись и скинули куртки. Дождавшись, пока дети уйдут, Лиза прошла в гостиную. Запах перегара и табака удушливой волной ударил ей в лицо.

Муж Коля сидел на обшарпанном диване в компании двух незнакомых мужчин, черноволосого и лысого. Редкие волосы Коли были всклокочены, лицо – припухшее и пьяное. На хромоногом журнальном столике перед ним выстроились тарелки с закусками и початая литровка водки. Увидев Риту, Коля осклабил щербатые, проникотиненные зубы.

– О, женушка пришла! Садись, Ритуха, выпей с нами!

Рита шагнула в комнату и тут же споткнулась о груду пустых бутылок из-под водки и пива, валяющуюся на полу. Собутыльники мужа посмотрела на нее с насмешливым любопытством.

– Опять навел в квартиру дружков? – привычно и сокрушенно завела Рита.

Но тут же осеклась, а лицо ее вытянулось от изумления, когда она разглядела закуски, разложенные по тарелкам. Там были красные кружочки копченой колбасы – сочные, в белых прожилках нежного сала, свежие полукружья дорогого мяса – не то буженины, не то… (Рита плохо разбиралась в дорогой еде), в треснувшей стеклянной вазочке, которую Рита много раз собиралась выбросить, лежали, матово мерцая, черные маслины. Картину дополняли три открытые консервные банки: с крабовым мясом, белорусской тушенкой и одна маленькая, зеленая – с красной икрой.

Сердце женщины испуганно заколотилось, предчувствуя беду.

– Откуда все это? – сипло, с трудом вымолвила Рита.

– Могу себе позволить, – горделиво объявил Коля с глупой, пьяной ухмылкой на губах.

Его собутыльники засмеялись.

– Ритуся, – обратился к ней панибратски черноволосый собутыльник мужа. – Ваш Колян – мужик! Коля, держи пять!

Он выставил ладонь, Коля ее пожал.

– Коля, откуда у тебя деньги? – дрогнувшим голосом спросила Рита.

– Угомонись, – строго сказал муж. – Могу я… – Он икнул. – Могу я пригласить друзей на пару рюмашек?

– Коля, я тебя спросила – откуда деньги на выпивку и закуски?

Коля не ответил, лишь пьяно хмыкнул, а второй его собутыльник, лысый, круглоголовый, со шрамом на лбу, улыбнулся и примирительно сказал:

– Ритусь, не злись на своего мужа. Ну, устроил пирушку. Но ведь он сегодня король!

Рита вскинула к груди неухоженные руки со сломанными ногтями.

– Коля, у нас ведь дети. Прошу тебя…

– Цыц! – громыхнул он кулаком по столу. – Я твой муж. И мне тут решать. Ясно?

– Коля…

– Милая, хватит его пилить, – со смехом сказал черноволосый. – Он мужчина и делает то, что хочет.

– Коля, – снова с мольбой заговорила Рита, – детям нечего есть, а ты тут… устроил. Ты уже четыре месяца нигде не работаешь…

– Хватит меня пилить, – огрызнулся муж.

– Но Коль!

– Заткнись, сказал! – Он яростно глянул на нее. – Праздник портишь, выдра!

Собутыльники мужа засмеялись.

– Молодец, Колян, – похвалил черноволосый. – Так и надо с бабами.

– Да че ты с ней вообще говоришь? – глядя на Риту раздевающим взглядом и криво ухмыльнувшись, поддакнул лысый. – Дай раз в рыло, она и заткнется. Баба должна знать свое место.

– Слыхала? – пророкотал муж. – Закрой рот или я тебе врежу! Всю жизнь мне испортила, гадина! – вдруг взбеленился он.

– Я? – изумилась Рита.

– Ты, не я же. Чего уставилась, дура? Фу! – Он скривился. – Рожу твою постную больше видеть не могу.

Лысый взял со стола бутылку.

– Давай, Коля, выпьем за нашу выгодную сделку! – провозгласил он и разлил водку по стаканам.

Мужчины чокнулись стаканами. Коля опрокинул водку в рот, крякнул и заел колбасой, а черноволосый с лысым лишь чуток пригубили и поставили стаканы обратно на стол. Рита это заметила, и сердце ее провалилось в пустоту от сознания того, что происходит что-то страшное и неправильное. Она шагнула к мужу и предостерегающе схватила его за плечо.

– Коля!

Муж резко развернулся и коротко, почти без замаха, ударил ее кулаком по скуле. Рита отшатнулась, но устояла на ногах. Схватилась за распухающую щеку и заплакала. Лысый ткнул в ее сторону пальцем и насмешливо сказал:

– Колян, а ты не прав. Может, рожа у нее и постная, но зад классный!

– Таким задом можно торговать! – со смехом поддакнул ему черноволосый.

– Да кто на нее позарится, – со злой усмешкой отозвался Коля.

– А ты дорого не запрашивай! – со смехом сказал черноволосый. – На бутылку водки потянет! А то и на две!

Рита покраснела от стыда и обиды.

– Сволочь же ты! – в сердцах крикнула она мужу. – Твою жену поносят, а ты слушаешь?

Глаза Коли сузились.

– Сволочишь меня при друзьях? – прорычал он, пристально, не мигая глядя на жену.

– Ну-ка, Колян, научи ее мужа любить! – подбодрил лысый.

– Давай, Колян, покажи ей, кто в доме хозяин! – поддержал со смехом черноволосый.

Лысый ободряюще хлопнул его по плечу. Коля сидел на диване в некоторой нерешительности, соображая, чего же от него хотят новые друзья.

– Давай-давай! – сказал лысый, глядя на Риту все тем же бесцеремонным и похотливым взглядом. – Мужик ты или нет? Она тебя хочет – посмотри!