Однако Юрий не сдавался и вторую попытку осуществить свою мечту стать летчиком предпринял по окончании десятилетки в 1939 г., обратившись в райвоенкомат с просьбой дать направление в авиационное училище. На этот раз просьба была удовлетворена. Прошлое отца или было забыто, или не было принято во внимание. Скорее, второе. На тот момент уже стало очевидным, что война вот-вот начнется и стране потребуются военные специалисты.
21 ноября 1939 г. Юрий был зачислен в Харьковское военное авиационное училище курсантом. Поскольку перед самой войной все военные училища перешли на ускоренные выпуски, вместо положенных трех лет Юрий проучился чуть больше одного года, окончив училище с отличием в звании младшего лейтенанта (приказ Народного комиссара обороны СССР № 05272 от 28 ноября 1940 г.). 23 января 1940 г. он принял военную присягу.
Юрию предложили остаться в училище на преподавательской работе, но он хотел летать и, при поддержке комиссара учебной эскадрильи Буданова, добился направления в боевую часть – 316-й разведывательный авиационный полк, который базировался на аэродроме в г. Проскурове на Украине (ныне Ивано-Франковск). Непосредственно перед войной, в мае 1941 г. полк был передислоцирован на полевой аэродром. Лагерь был очень неудачный: находился в низине, был «мокрый».
22 июня 1941 г. полк подвергся жесточайшему обстрелу немецкой авиацией и был обескровлен. Вся боевая часть была утрачена. Остатки полка направили в глубокий тыл на перевооружение. Юрий получил контузию, результатом которой стало заикание в течение многих лет, правый глаз был поврежден. Чудом было уже то, что Юрий остался жив. Вообще, уже тогда его должны были комиссовать, поскольку летчик должен обладать практически идеальным зрением. А уж не видеть на один глаз – совершенно немыслимая ситуация!
Однако сильное желание летать подсказало Юрию один довольно рискованный шаг. Когда перед выпиской из госпиталя проверяли зрение, сестричка предложила прикрыть правый глаз и читать левым. Юра так и сделал. А когда она предложила закрыть левый глаз, он, сделав определенное движение рукой в воздухе, опять прикрыл правый глаз и читал левым. В результате медики пришли к выводу, что у Юрия «стопроцентное зрение» и он может летать. Для Юры это было самое главное – он снова в строю.
После выздоровления его направили на Полтавские (в Краснодаре), а затем Довлекановские (близ Уфы) курсы усовершенствования. С большим трудом он смог добиться направления в действующую часть.
Сейчас, когда немалая часть молодых ребят не хотят служить в армии, ищут различные причины уклонения от военной службы, огромное уважение и преклонение вызывает настойчивое желание Юрия и таких же, как он, молодых, двадцатилетних ребят военной поры, служить своей стране, защищать ее, быть Воинами своего Отечества.
Конечно, как вспоминает Юрий Матвеевич, травма, полученная в самом начале войны, не обошлась без последствий: во время службы он далеко не всегда чувствовал себя хорошо, правый глаз «подал в отставку». При выводе машины из пикирования или при резком вираже возникали колоссальные перегрузки, от которых кровь становилась тяжелой, как ртуть, и рвала кровеносные сосуды носа, ушей, глаз. Но он неплохо стрелял, глядя одним глазом, работал аккуратно и качественно.
На начало января 1943 г. Юрий находился в Вольском резервном авиационном полку. В это время в г. Вольск прибыл представитель 48-го авиационного полка дальней разведки Главного командования Военно-Воздушных Сил Красной Армии для подбора кадров. Искал он летчиков по грамотнее. Было отобрано 30 человек, примерно 15 экипажей. В число тех, на кого пал выбор, попал и Юрий Матвеевич.
Вскоре 48-й авиационный полк дальней разведки получил звание гвардейского Нижнеднестровского ордена Суворова. Первоначально часть базировалась в Орехово-Зуеве, а затем был передислоцирован на аэродром Кубинка (Московской области). Именно с этого аэродрома Юрий и начал свою боевую деятельность. Только в конце войны полк перевели в г. Кировоград (Украина).
Летать приходилось на многоцелевом двухместном самолете ПЕ-3, который был задуман как тяжелый истребитель-перехватчик или штурмовик, но оказался слишком тяжел для истребителя и слабо вооружен для штурмовика. Но как дальний разведчик он был удобен, радиус действия самолет имел довольно большой. Летал Юрий и на ПЕ-2 – трехместном пикирующем бомбардировщике. Для увеличения радиуса действия самолета вместо бомб в нем монтировали дополнительные бензобаки.
Полк обслуживал дальней разведкой Главное командование в секторе от Белоруссии на юг, вплоть до Греции. Штаб полка был в Москве, точнее – Кубинке, а эскадрильи находились на разных полевых аэродромах. Третья эскадрилья, в которой служил Юрий, летала в секторе Украины, а затем Болгарии. Впоследствии он осуществлял дальние вылеты на Вену, Прагу, Будапешт, Белград, Бухарест, Братиславу. В конце войны приходилось летать на Адриатическое море, где Юрий впервые вел разведку военно-морских сил Италии. Вот такая география!
Дальняя авиаразведка всегда сопровождалась фотографированием. Сначала доклад о результатах делали в устной форме, а через несколько часов пленки проявлялись, и данные – уже с точностью до одного самолета, вагона, танка – передавались Главному командованию и командованию соответствующего фронта. Собрать сведения для устного доклада было чрезвычайно важно – допустить большое расхождение с документальными материалами разведки считалось недопустимым. Но у Юрия получалось довольно хорошо: его устные доклады в основном подтверждались произведенными снимками. Впоследствии Юрий Матвеевич признался: «Любил я эту работу. Она у меня очень хорошо шла. Очень уж я старался. И если мы летели на длительные маршруты, то я знал назубок любой линейный ориентир, который мне встречался. В случае воздушного боя ориентировку соблюдать очень трудно. А мне удавалось моментально ее восстановить. У нашего экипажа не было ни одного случая, чтобы мы заблудились или сорвали боевое задание… В связи с этим, когда надо было выполнить очень ответственное задание, – посылали нас».
Авиационный полк, в котором воевал Юрий, осуществлял разведку и крупных битв, в частности Сталинградской. Потери полка в этот период были колоссальными. Вообще, по словам Юрия Матвеевича, за все военное время полк потерял три летных состава! Только один летчик из первого состава полка остался в живых – старший лейтенант Баркалов, все остальные погибли.
Юрию довелось непосредственно участвовать в крупных военных операциях второй мировой войны, среди которых особое место занимает Курская битва. В процессе подготовки к сражению он выполнял разведку в секторе Харьков-Полтава-Киев. Добраться до необходимых объектов было крайне затруднительно, поскольку гитлеровцы всеми силами старались не допустить разглашения информации о своих военных объектах и действиях. Ими предпринимались большие усилия по истреблению разведывательной авиации СССР.
За несколько недель до начала Курской битвы летать и вовсе стало невозможно: немцы сбивали каждый второй самолет. Экипаж Юрия Моргунова (командира) и Юрия Ткачевского (штурмана) пересадили на трехместный пикирующий бомбардировщик, добавив к ним Петра Петрова (стрелка-радиста), и они летали под защитой эскадрильи истребителей из шести самолетов. Иначе было невозможно. Это уже была не дальняя, а ближняя разведка. Летать приходилось на небольшой высоте, не выше 3000 м, т. е. в районе досягаемости всех зенитных средств, поэтому пробоин бывало очень много и людские потери были существенные.