Стрелки показывали восемь двадцать одну. Поискала мобильный, но его нигде не было видно.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Где-то завыла собака, ей ответила другая. Осторожно пискнула ночная птица, потом еще раз.
Наконец я заметила вдали на шоссе красный огонек.
– Они уже здесь, – прошептала я на ухо Молли. – Держись, девочка. Все будет хорошо.
Я чувствовала, как скользят пальцы. Кровь и пот.
Красный огонек приблизился и разделился надвое. Несколько минут спустя на обочине с визгом затормозили машины «скорой» и полиции, обдав нас гравием и теплым воздухом. Красный пульсирующий свет упал на блестящий асфальт, мокрые от дождя автомобили, бледные лица.
Молли и Карлоса перенесли в «скорую», и она умчалась в сторону Сололы. Элена и Луис поехали следом. После короткого допроса остальным разрешили вернуться в Панахачель, где мы жили, а Матео отправился в управление полиции в Сололе.
Наша команда размещалась в «Санта Розе», недорогом отеле, что спрятался в переулке возле авениды Эль-Фруталь. Войдя в свой номер, я разделась, бросила грязную одежду в угол и приняла душ, благодаря ФСАГ за то, что они дополнительно оплачивали горячую воду. Хотя после бутерброда с сыром и яблока в полдень у меня не было во рту ни крошки, страх и усталость отбили всяческое желание есть. Я рухнула на постель, не в силах избавиться от мыслей о жертвах в колодце в Чупан-Я и в ужасе думая о Молли и Карлосе.
Ночью меня мучили кошмары. Осколки младенческого черепа. Невидящие глазницы. Кости рук, замотанные в истлевший гюипиль. Забрызганный кровью пикап.
Казалось, что гибели не избежать – ни днем, ни ночью, ни в прошлом, ни в настоящем.
Холодной волной нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Подтянув колени к груди, я полежала несколько минут, боясь новостей, – но знать было необходимо.
Откинув лоскутное одеяло, я проделала укороченный утренний ритуал, после чего надела джинсы, футболку, свитер, куртку и кепи.
Матео и Элена пили кофе за столом во дворе, на фоне оранжево-розовых стен. Я присоединилась к ним. Сеньора Саминес поставила передо мной кофе, а затем принесла остальным по тарелке с huevos rancheros, черной фасолью, картошкой и сыром.
– ¿Desayuno? – спросила она. – Завтрак?
– Sí, gracias.
Добавив сливок в кофе, я посмотрела на Матео.
Он заговорил по-английски:
– Карлос получил пулю в голову и еще одну в шею. Он мертв.
Кофе у меня во рту превратился в кислоту.
– Молли дважды выстрелили в грудь. Она пережила операцию, но сейчас в коме.
Я взглянула на Элену. Глаза ее покраснели, под ними проступили синяки.
– Как это случилось? – спросила я, снова поворачиваясь к Матео.
– Предполагают, что Карлос сопротивлялся. В него стреляли с близкого расстояния, не внутри пикапа.
– Вскрытие будет?
Матео встретился со мной взглядом, но промолчал.
– Мотивы?
– Ограбление.
– Ограбление?
– На этом участке дороги постоянные проблемы с бандитами.
– Молли говорила, что их преследовали от самой столицы.
– Я об этом сказал.
– И?
– У Молли каштановые волосы, светлая кожа – явная гринго. Копы полагают, что, похоже, их взяли на прицел еще в столице, как пару туристов, а потом сели на хвост, пока машина не оказалась в подходящем для засады месте.
– У всех на виду, на главном шоссе?
Матео промолчал.
– На Молли остались драгоценности и наручные часы, – сказала я.
– Полицейские не смогли найти их паспортов и бумажников.
– Погоди-ка.