Разобравшись со всеми обязательствами, я около часа отбирала слайды и размещала их в обойме диапроектора, затем приняла душ и опять позвонила Кэти. Глухо.
Глянула на часы. Без двадцати двенадцать.
У нее все в порядке. Она просто вышла за пиццей. Или сидит в библиотеке. Да, верно! В библиотеке. Я, когда училась, прибегала именно к такому объяснению.
Долго, очень долго не удавалось заснуть.
Я поехала на единственный в Штатах антропологический факультет, расположенный на футбольном стадионе, и прочла одну из самых бестолковых в своей профессиональной жизни лекций. Организатор этой серии лекций во вступительном слове упомянул о моей работе в ОЗЧС и между делом заметил, что мне предстоит участвовать в расследовании катастрофы самолета «Эйр транссаут». Хотя я мало что могла сообщить о случившемся, большинство вопросов, которыми забросали меня по окончании лекции, не имело никакого отношения к теме, а касалось крушения самолета. Рутинная процедура ответов на вопросы слушателей длилась, казалось, вечность.
Когда толпа наконец-то повалила к выходам, один человек направился прямиком к трибуне – неряшливого вида мужчина в кардигане и галстуке-бабочке. На груди у него болтались очки в форме полумесяца. Нас, антропологов, на свете не так уж много, а потому представители этой профессии, как правило, знакомы друг с другом, и наши пути часто пересекаются на семинарах, собраниях и конференциях. Мне уже доводилось пару раз встречаться с Саймоном Мидкифом, и я знала, что, если не проявлю твердость, наш разговор грозит опасно затянуться. Подчеркнуто поглядев на часы, я собрала свои заметки, затолкала их в кейс и спустилась с трибуны.
– Привет, Саймон, как поживаете?
– Превосходно.
Губы у Саймона потрескались, сухая кожа шелушилась, как у полежавшей на солнце дохлой рыбы. На белках глаз, укрывшихся в тени кустистых бровей, сеточкой краснели прожилки вен.
– А как ваши археологические дела?
– Тоже превосходно. Надо как-то зарабатывать на жизнь, так что я подрядился участвовать в нескольких проектах для Департамента культурных ресурсов в Рэли. Правда, по большей части я целыми днями систематизирую данные. – Саймон издал визгливый смешок и похлопал себя ладонью по щеке. – Похоже, за долгие годы профессиональных трудов я собрал невероятную уйму данных.
Саймон Мидкиф получил докторскую степень в 1955 году в Оксфорде, после чего перебрался в Штаты и получил должность в Университете Дьюка. Однако археологическое светило так и не разразилось ни одной научной публикацией, и через шесть лет Саймону было отказано в продлении контракта. Университет Теннесси дал ему второй шанс, он опять ничего не опубликовал, и снова его отправили восвояси.
Так и не сумев заполучить постоянной научной должности, Мидкиф тридцать лет болтался на периферии университетской среды, занимался археологическими раскопками по разовым контрактам и от случая к случаю замещал постоянных преподавателей, читая лекции в колледжах и университетах Северной и Южной Каролины и Теннесси. На раскопках он стал притчей во языцех, потому что кропотливо составлял все нужные отчеты, но потом никогда не предавал гласности результаты своих изысканий.
– Саймон, это очень приятно слышать, но, боюсь, я должна спешить.
– Да, конечно. Чудовищная трагедия! Столько молодых жизней, оборвавшихся на взлете! – Ученый скорбно покачал головой. – А где именно упал самолет?
– В округе Суэйн. И мне в самом деле нужно как можно скорее вернуться.
Я двинулась было прочь, но Саймон проворно качнулся вперед, перегородив дорогу легкой туфлей сорок пятого размера.
– Где находится округ Суэйн?
– К югу от Брайсон-Сити.
– А поточнее нельзя?
– Координаты дать не могу, – огрызнулась я, уже не скрывая раздражения.