Испуганная сонная пичужка вспорхнула с ветки и растаяла в темноте.
Я еще не родился.
4.
Зона отчуждения… Нет, это не там, где доживает свой век смотритель мертвого города, города-призрака, того самого сталкера, считающего, что это не он огражден от всех шлагбаумами, проволокой и устрашающими надписями «осторожно радиация», это по другую сторону от него находится то, что за гранью добра и зла, как говорил философ, которого слишком по-своему понял фюрер фашистов. История развивается по спирали, это было известно Николаю, потому что его специальностью и была история. Тем с большим страхом наблюдал он за всем, что сейчас происходило на его родине. Что бы там не говорили, но человеку, родившемуся в Советском Союзе, было сложнее отделять или выделять на сегменты единый когда-то организм государства или какие-то понятия, которые он, конечно, понимал умом, но переезжая на поезде границу, на которой это разделение происходило, он каждый раз удивлялся этому и не мог убедить свое сердце, что это именно так теперь нужно понимать. Другая страна, чужая территория? Для него? Это для родившихся 23 года назад он – предатель, продавшийся москалям, для тех малолеток, которые изучали написанную специально для них историю, подогнанную к национальной идеи: воинственную, ненавистническую, агрессивную по отношению к другому народу, кровь которого текла и в их венах, как бы не хотелось это отрицать, вопя: «Украина для украинцев». Этническая чистота – иллюзия и лишь повод свести счеты с тем, кто не нравится, ведь таким образом просто всё объяснить: «Убiй в собi москаля». Тогда уж заодно и татарина, и грека, и латиняна, и турка, и скандинава, и немца, и поляка, и всех тех, кто жил на территории когда-то общеславянской. Русские сейчас слишком по-доброму относятся к Украине, плюющей ей в лицо, – считал Николай, – старательно отделяют зерна от плевел, с трудом доказывая себе, что на востоке и юге их любят. Он считал, что не всё так однозначно, потому что знал это изнутри. И мучился. Для него самого многое стало открытием, особенно когда позвонил он старому другу, чтобы как-то поддержать его, посочувствовать, и в разговоре сказал, что хорошо бы им отмежеваться от правого сектора, так как это очень дурно пахнет – реально пахнет фашизмом. «Это я тебе, как историк говорю» – добавил… Друг бросил трубку. Но у него еще оставалась родня, хотя теперь он боялся звонить им после такой реакции со стороны не глупого человека, каким Николай считал всегда своего приятеля. Родственники позвонили ему сами и без всяких там: «здравствуйте» и «как ваше здоровье» – сразу перешли в наступление на него: «Россия напала на Украину! Солдаты русские здесь, палец уже на курке. Женщины с детьми выходят и встают перед ними, чтобы не стреляли». Он не мог перевести дух, пытаясь прийти в себя и как-то опровергнуть эту информацию, но у говорящих на другом конце провода сомнений не было: им так показывали по телевизору и они верили всему, и даже говорили будто чужими фразами, – это он заметил сразу:
– Почему вы не отдаете нам нашего президента? Его ждет расплата и Гаагский суд.
Николай не выдержал:
– Вот когда Гаагский суд попросит – отдадим, а вам – нет. Для чего? Чтобы вы его кусками нарезали?
Конечно, с его стороны это было грубо, но когда тебе в оба уха говорят: «Русские всегда везде лезут: то в Абхазию, теперь к нам» – трудно было сохранять толерантность и спокойствие духа:
– Вы что не видите, кто пришел к власти?
– А нам нравится это правительство.
Без комментариев…
Он ходил с этой раной молча, не обсуждал ни с кем, думал, что только у него такое несчастье, пока не услышал от знакомой, что она перессорилась со всеми своими родственниками на Украине, которые на ее сочувствие сказали: «Что вы лезете к нам? Мы вступаем в отряды». Там у нее живут сыновья. Один держит нейтралитет, а второй нечто потяжелее, похоже, и еще попытался учить ее жизни, чего она не вынесла и закричала в трубку: «Вы что там совсем с ума сошли?!». Еще одна знакомая подруге своей позвонила: «Может тебе помочь нужно? Как вы живете?», а в ответ услышала: «Зачем ты сюда звонишь? Больше никогда не звони мне!» И это – живые, реальные люди, которые страдали так же, как он, и не могли понять, за что такая ненависть с той стороны.
Николай вспомнил, как ему настойчиво советовали: «Не смотрите свое телевидение, не верьте – там одна пропаганда!». И слезы этих людей, которых считают врагами там – на Украине – это тоже русская пропаганда? Их гражданская война прокатилась по нему, разорвала снарядом его разум и его сердце, только со стороны это может быть и незаметно, так он и пытался не обременять других своим личным несчастьем. Ситуация складывалась таким образом, что после звонков еще нескольким своим знакомым, ему стало понятно, что одна часть абсолютно безучастна и равнодушна к происходящему, другая часть – свято верит в то, что показывают в зомби-ящике. Да, воистину: толпа не обладает сознанием, она обладает бессознательным. Больше он никому не звонил и не хотел этого делать. Трудно разговаривать с людьми, мыслящими языком лозунгов, не задумывающимися в чем истинный смысл этих фраз: «Бандера приде, порядок наведе!». Кто убедил их в героизме этого украинского кумира? Кто вбил в них мысль о том, что бандеровцы и незалежна Украина – это понятия одного порядка? Да никто из общей массы толпы и не пытался проверить, в чем истинная суть тех и нынешних поборников за свободу Украины, да и никто бы не дал им этого сделать – узнать самую страшную тайну бандеровского движения, которая заключалась в том, что они мечтали присоединить Галицию к землям Рейха в обмен на свою помощь в колонизации немцами остальной территории Украины и в порабощении (и чего уж там стыдиться – в частичном уничтожении находившегося там населения, то есть, тех же самых украинцев). Это предполагал план «Ост», и нарушать его никто не собирался. Конечно, всего не нужно было рассказывать людям… Чтобы случилось, если б всплыло наружу это дерьмо? Николай злился, что и сейчас народ не понимает, что его используют, а все эти смерти, разруха и полный хаос только лишь для того, чтобы решилось одно: быть или не быть НАТО на Украине, потому что вопрос быть ли самой Украине там, видимо, не имел большого значения. Ответ казался предсказуем для тех, кому это было нужно.
Николай когда-то серьезно занимался темой нацизма, и тем, каким образом к нему припала Западная Украина (правда, не вся). Но даже после того, как в 1959 году сам Бандера был убит советским агентом, дело его осталось жить и живо по сей день. А начиналась всё с этого:
Письмо Я. Стецько А. Гитлеру.
«Фюреру и канцлеру немецкой державы А.Гитлеру»
4 июля 1941 года. Берлин.
Ваше превосходительство!
Преисполненные искренней благодарности и восхищения Вашей Германской Армией, которая покрыла себя неувядаемой славой на полях битв со злейшим врагом Европы – московским большевизмом, мы посылаем вам, Великому Фюреру, от имени украинского народа и его правительства, которое создано в освобожденном Лемберге, сердечные поздравления и пожелания завершить эту борьбу полной победой.
Победа Немецкого Оружия позволит всем расширить создание новой Европы и на восточной территории. Тем самым Вы дали возможность украинскому народу принять активное участие в осуществлении этой великой идеи как полноправному, свободному члену семьи европейских народов, объединенному в суверенную Украинскую Державу.
За украинское правительство Ярослав Стецько».
И тогда, и сейчас они почему-то решают за весь украинский народ…
В ноябре 1943 года униатские военные капелланы привели солдат дивизии СС «Галичина» к присяге: