– Да, ерунда, – хмуро отзывается Сэм.
– Из-за чего же тогда расстроился?!
– Да из-за девчонки, будь она неладна!
– Да уж, нормальные дети на улицах не валяются! – согласился брюнет.
– Да, у Алекса просто крыша поехала! Папашкой решил стать!
– А то ему мало своих проблем! – усмехнулся брюнет.
– Вот-вот, и я о том же! Ну, ладно, поехали! – и Сэм махнул рукой.
Сцена 9.
Вечер. У станции метро к киоску подходит усталый Сэм. Он разглядывает в витрине разноцветные детские очки и шоколадки с сигаретами.
– Мне, пожалуйста, детские розовые очки, шоколадку «Топик» и сигареты «Мальборо» легкие, – говорит Сэм продавцу.
Продавец протягивает Сэму очки, шоколадку и сигареты в окошко.
– Можно, дяденька, я померяю, – обращается к нему рыжеволосая девчонка в грязной розовой куртке, и, не дожидаясь его ответа, нахально одевает на переносицу очки и улыбается ему.
Сначала Сэм снисходительно смотрит на нее, потом постепенно в нем пробуждается интерес к этой, похожей на беспризорницу, девочке и его губы растягиваются в осмысленной улыбке.
– Хорошие очки, – говорит девочка и с сожалением кладет их на прилавок в окошке и быстро уходит, постоянно с улыбкой оборачиваясь на Сэма.
Сэм идет следом за девочкой. Временами девочка останавливается и нарочито развязно откидывает свою ножку в стоптанном старом башмаке.
– Хочешь шоколадку, девочка, – обращается к ней Сэм и протягивает ей «Топик».
Девочка берет и тут же раскрывает обертку и ест, медленно подходя к скверу, и словно угадывая мысли Сэма, садится на лавочку, хитро поглядывая на него.
– У тебя родители есть? – присаживается рядом на лавочку Сэм.
– Можно сказать, что нет, – опускает вниз голову девочка.
– Что значит – «можно сказать»? – раздраженно спрашивает Сэм.
– Отца моего недавно посадили, а мать умерла, – отвечает девочка, нахмурив лобик.
– Значит, плохая наследственность, – глубоко вздыхает Сэм и закуривает.
– А что такое плохая наследственность?! – спрашивает девочка.
– Это когда общее невезение родителей передается их детям.
– А, ну, тогда понятно, – слабо улыбается ему девочка.
– А как тебя зовут?! – наклонился еще ближе к ней Сэм.
Девочка неожиданно хватает Сэма за шею и впивается в него жадным поцелуем.
– Эй ты, сукин кот, ты чего совращаешь мою дочь?! – слышит над собой хриплый бас Сэм.
Подняв голову, он увидел жалкого пьяного и оборванного мужика (такие постоянно бродят возле питейных заведений и просят на бутылку).
По лукавому взгляду девочки и слегка нагловатому выражению лица бродяги Сэм сразу же понял, что эта сцена была ими с самого начала разыграна как по нотам.
– Папа, он, кажется, хотел меня отыметь, – театрально воздевая руки, заревела девочка, сразу же отодвигаясь от Сэма.
Сэм оглянулся по сторонам и, никого не заметив, спросил у мужика:
– Что вы хотите?!
– Как что, возмещения морального вредительства, – сглотнул слюну мужик.
– И сколько?! – хитро прищурился Сэм.
– Ну, тыщ так тридцать, – внимательно оглядев его с ног до головы, прохрипел мужик, – а то счас милицию позовем!
– В общем, шуму не оберешься, дяденька, – хихикнула девочка и проглотила остатки «Топика».
– Ну, что молчишь-то?! – занервничал мужик.
– Не суетись, папаша, – усмехнулся Сэм, и неожиданно вытащив из-за пазухи пистолет, ткнул им мужика в пах, – а теперь по-тихому убирайся отсюда, пока я тебе яйца не отстрелил!
– Ты чего это, – растерянно прошептал мужик, пятясь назад, и мусоля в руках грязную кепку.
– Я два раза не повторяю, а ты, цыпа, останешься со мной, – сказал Сэм и прижал к себе девчонку.
– Вот псих-то, – нервно хохотнул мужик, и тут же развернувшись, выбежал из сквера.
– Ай, – вскрикнул Сэм.
Девочка укусила его за палец, но он еще крепче прижал ее к себе. Потом он что-то шепнул ей на ухо, после чего она послушно с ним встала, и вышла из сквера к автостоянке.
Сцена 10.
Алекс лежит в кровати с Наташей и курит.
– И почему ты отключил свой телефон?! – она обиженно вздыхает и смотрит на него.
– У меня его украли, – виновато улыбается Алекс.
– Но ты мог бы купить себе новый телефон!
– Послушай, – уже более небрежно и, отстраняясь от нее, говорит Алекс, – ты не можешь быть со мной понежнее?!
– Могу, – она сразу же успокаивается и с жадностью целует его.
– У тебя, наверно, там были женщины, – спустя минуту говорит она.
– Ну, а если и были, то разве это что-то меняет?! – криво улыбается Алекс.
– Ты относишься ко мне, как к какой-то бесполезной вещице, – плачет Наташа.
– А разве ты не вещь?! Ты вещь, только купленная мною, – Алекс поглаживает ее ладонью по распущенным волосам и по спине, – моя рабыня и моя служанка, – шепчет он, и тут же набрасывается на нее зверем, и они кубарем скатываются с кровати, завернутые в одеяло, и они уже смеются и целуют друг друга.
Потом молча гладят друг друга руками, пока Наташа не встает с пола и не откидывает одеяла. Крупным планом ее юное стройное тело.
– Какая ты красивая, – шепчет Алекс.
– А что это за затея с девчонкой-беспризорницей?!
– Черт! – ругается Алекс, тоже поднимаясь и обнимая за плечи Наташу, – выходит, тебе Сэм проговорился!
– Не проговорился, а просто все рассказал, он и сам очень волнуется за тебя, – улыбается обиженно Наташа, – ну, и что ты такое затеял?!
– Ничего я не затеял, просто хочу иметь свою дочку! – Алекс тоже рассердился и часто задышал.
– Ну-ну, милый, у тебя опять будет припадок, – Наташа нежно обняла Алекса и покрыла поцелуями сначала шею, лоб, потом лицо.
– Я всегда хотел иметь девочку, – прошептал Алекс, прижимаясь к Наташе, – но ты же не можешь иметь детей, а искать другую женщину вместо тебя я не в силах.
– Не проще ли тогда взять ребенка из роддома или из Дома ребенка? – взглянула на него с улыбкой Наташа.
– Чтобы несколько лет ковыряться в этих пеленках и распашонках?! – усмехнулся Алекс.
– Ну, ладно, пусть будет все по-твоему, мой хозяин, – глубоко вздохнула Наташа и обвила его шею руками.
– Конечно, будет только по-моему, – самодовольно улыбнулся Алекс и, взяв Наташу на руки, быстро закружился с ней по комнате.
– Сейчас уронишь! – закричала она. – Отпусти!
– Если уроню, то лишь с собой, – засмеялся Алекс и повалился с нею на кровать.
Сцена 11.
Сэм держит в руках девочку, раскрывает белый «Мерседес» и бросает ее в машину, как пушинку, потом садится за руль и резко трогается с места.
– Куда мы едем?! – спрашивает его встревоженная девочка.
– На кудыкину гору воровать помидоры, – оборачивается к ней с улыбкой Сэм и дергает ее за косичку.
– Ой, больно, – сморщилась от боли девочка.
– Это тебе за комедию, – усмехнулся Сэм, – и что это был за тип?!
– Это был мой папа, – вздыхает девочка.
– Рассказывай сказки кому-нибудь другому, лично я бы таких пап за одно место подвешивал бы к столбу и раскачивал вместо маятника!
– Вы всегда такой злой?! – глядит на него через зеркало девочка.
– Нет, только когда меня больно ужалят или укусят, – хитро сощурился на нее Сэм.
– Это вы обо мне?!
– А о ком же еще?! Нет, ты мне все-таки скажи, где твои родители и есть ли они вообще?!
– А зачем вам это?!
– Мне это абсолютно не нужно, – задумался Сэм, – но есть один человек, малость тронутый, который просто мечтает удочерить такую грязнулю, как ты!
– Как интересно! – засмеялась девочка.
– А ты молодец, – похвалил ее неожиданно Сэм, – сразу видно, что ты по натуре оптимистка! Кстати, оптимистка, как тебя зовут?!
– По разному, кому как нравится, у меня ведь родни-то нет!
– У меня ее тоже не наблюдается, – добродушно усмехнулся Сэм, – так что мы с тобой родственные души, хотя без родителей порою даже легче, не так психика перегружена!
– Уж это верно, – вздохнула девочка.
– Ну-ну, не унывай, Констанция.
– Как, как вы меня назвали?! – удивилась девочка.
– Констанция, очень красивое английское, прямо-таки королевское имя, – снисходительно улыбнулся Сэм.
– Значит, Консация?! – переспросила девочка.
– Эх, Господи, даже имени своего запомнить не можешь, – с сожалением взглянул на нее Сэм и остановил «мерс».
– Что, уже приехали? – спросила девочка, выглядывая в раскрытое окошко автомобиля.