Согласно социологической энциклопедии, «символ (греч. σύμβολον – знак, признак, пароль, сигнал) – конкретно-чувственный или идеациональный объект, выступающий в качестве знака некоторого другого предмета, свойства или отношения и использующийся для приобретения, хранения и передачи социокультурных сообщений (знаний, духовного опыта, чувственных переживаний). В качестве символов могут выступать слова, звуки, невербальные приемы (жесты, позы, мимика), графические изображения, различные предметы, явления, процессы природной и социальной действительности, а также фантастические существа. Символ состоит из знака (внешне воспринимаемой формы) и значения (идейно-концептуального содержания). Связь значения и знака (информации и кода, в котором она фиксируется и транслируется) определяет неразрывность духовного и материального аспектов культуры»8.
На конфликтологические аспекты понятия обращает внимание «Социологический словарь» Н. Аберкромби , С. Хилла и Б.C. Тернера: «Символы – это любые жесты, артефакты, знаки или понятия, означающие или выражающие что-либо. Изучение символов имеет важное значение, поскольку они имеют публичный характер, передают общие эмоции, информацию или ощущения и потому могут выполнять определенные функции в отношении социальной сплоченности. Однако символы могут быть и дисфункциональными… отражая существования социальных конфликтов. Подобно понятию «ритуал» понятие «символ» часто определяется настолько широко, что охватывает всю человеческую культуру».9
Приоритет в анализе проблемы отдавался графическим изображениями (эмблемам, логотипам) и их носителям, ибо они обладают наибольшей «живучестью». Сложность анализа жестов отвела последним скромное место в данной монографии. Изучение мимики оставлено следующему поколению исследователей символики.
Актуальности данной теме придает новейшая социокультурная ситуация: «Идеальное поведение в условиях постмодерна – бесконечное и непрерывное потребление символов (символическое потребление), потребление ради потребления, потребление в чистом виде. … В условиях постмодернизма происходит потребление не товаров, а образов, закрепленных за товаром социальной коммуникацией»10.
Легальные наркотики обросли в современном обществе привлекательными образами и разнообразнейшими практиками, что дало основание известному философу Жаку Деррида в 1991 году написать «Табак символизирует символ»11. С еще большим основанием данное умозаключение можно отнести к алкоголю, функционирующему в повседневной жизни россиян и других европейцев, значительно дольше, чем табачные изделия.
В дальнейшем проблема рассматривается в русле идеи Г.В.Зозулина о наркоконфликтах первого и второго порядка.12 Цивилизованное управление и по возможности преодоление конфликтов второго порядка является залогом успеха сил общественного здоровья в рамках конфликтов первого порядка. Автор данной монографии изучает диалектику проалкогольной культуры и трезвеннической субкультуры около двух десятков лет. Им рассмотрены различные аспекты проблемы. Одна из его брошюр так и называлась «Пропаганда трезвеннических символов»13. Она была посвящена исключительно противоборству с алкогольными моделями поведения. Однако наркоконфликтологический подход требует строгого учета конфликтов первого и второго порядка (при подчинении последних первым).
Структурировал направление изучения символики подход Ю.М.Лотмана: «Элементы поведения образуют иерархию: жест-поступок-поведенческий текст. Последний следует понимать как законченную цепь осмысленных поступков, заключенных между намерением и результатом».14 Однако последующим векам поведенческий текст часто раскрывается через текст литературный, поэтому для понимания ряда аспектов существенное значение имеет отражение символов в памятниках изящной словесности.
Согласно Ю.М.Лотману, «Культура как сложное целое составляется из пластов разной скорости развития, так что любой ее синхронный срез обнаруживает одновременное присутствие различных ее стадий. Взрывы в одних пластах могут сочетаться с постепенным развитием в других. Это, однако, не исключает взаимодействия этих пластов.
Так, например, динамика процессов в сфере языка и политики, нравственности и моды демонстрирует различные скорости движения этих процессов. И хотя более быстрые процессы могут оказывать ускоряющее влияние на более медленные, а эти последние могут присваивать себе самоназвание более быстрых и ускорять этим свое развитие, динамика их не синхронна.
Еще более существенно одновременное сочетание в разных сферах культуры взрывных и постепенных процессов. Вопрос этот усложняется тем, что они присваивают себе неадекватные самоназвания. Это обычно мистифицирует исследователей. Последним свойственно сводить синхронию к структурному единству, а агрессию какого-либо самоназвания истолковывать как установление структурного единства. Сначала – волна самоназваний, а затем вторая волна – исследовательской терминологии – искусственно унифицируют картину процесса, сглаживая противоречия структур. Между тем именно в этих противоречиях заложены основы механизмов динамики.
И постепенные, и взрывные процессы в синхронно работающей структуре выполняют важные функции: одни обеспечивают новаторство, другие – преемственность».15
Диалектика знаковой системы в ее единстве прерывности и непрерывности воплощается в судьбах отечественных антиалкогольных формирований. По подсчетам автора данной монографии можно говорить о четырех всплесках отечественного трезвеннического движения, относительно слабо связанных между собой идейно и символически и почти не связанных организационно. Есть авторы увеличивающие число этих всплесков («трезвеннических движений») до пяти, шести и более. Увидеть символику этого пульсирующего процесса как нечто единое и позволяет семиотический подход.
В создании символики явочным порядком, на практике осуществляется метод «терапии творческим самовыражением», сформулированный М.Е.Бурно.16 Например, проект эмблемы МНАТ был нарисован пациентом городской наркологии, находившимся на стационарном лечении.
Источниками первого порядка послужили для данной монографии артефакты символики, изученные на их материальных носителях или с помощью их фотокопий. Источники второго порядка – изображения символов, зафиксированные в просветительской, профилактической и справочной литературе, а также в трезвеннической прессе.
Лучше всего известна автору символика его родного региона, поэтому материалы Татарстана (ТАССР, Казанской губернии) привлекаются в максимальной степени. Именно тут относительно хорошо сохранились сведения о вовлечении символики в профилактические практики. Здесь же четко прослеживается уход в бездну небытия важнейших пластов трезвеннической символики. Трагические судьбы социально ценной символики ставят вопрос о создании «мостов через бездну»17: способах сбережения артефактов символики или хотя бы их заменителей (электронных копий).
Зарубежье представлено, в первую очередь, символикой Германии и Нидерландов. В этих странах автору данной монографии повезло изучать социальную работу, а свободное владение немецким языком позволяет и поныне поддерживать контакты и получать информацию о работе трезвеннических организаций из первых рук. В развитых странах представлено большое количество организаций, занятых в антинаркотической сфере. Наиболее подробно рассмотрена символика ИОГТ. Данная организация свободна от национальных, гендерных и религиозных предпочтений, чем представляет большой практический интерес для конфликтолога.