– Может, это и хорошо, что я именно сюда, в такую глухомань, выбрался. И мы с вами, Прасковья Григорьевна, помочь друг другу сможем невероятно. Поэтому придётся мне вам открыться полностью и всю правду рассказать. Как бы эта правда ни тяжела. Как бы она ни опасна. Но в вашем возрасте – это единственный и последний шанс приобщиться к великому чуду. А то и вообще начать жизнь заново.
– Что значит заново? – Внешний вид гостя сбивал с мысли: – И где всё-таки твои родители?
– Ох! Ну если я скажу, что родители умерли тридцать лет и двадцать один год назад, вам это поможет?
Старушка отчаянно замотала головой, а потом, видимо на всякий случай, перекрестилась. Это малыша не только рассмешило, но и взбодрило.
– Вот потому и надо начинать мою историю издалека. Готовы слушать? Тогда не перебивайте.
Тяжело вздохнул и приступил к рассказу:
– А начну с того, что и не малец я вовсе. Внешность обманчива, а старость, оказывается, можно обернуть вспять… На самом деле мне уже девяносто два года.
Глава 2
Встречный бой
Предчувствие беды и осознание какой-то неправильности происходящего навалилось на Бурого за две минуты до отдачи им команды о штурме. Почудилось, словно кто-то держит его в перекрестье прицела, несмотря на затемнённые бронированные стёкла дорогого автомобиля. Инстинкт самосохранения потребовал немедленно покинуть это место. Его звериное чутьё и раньше не подводило, так что человек с богатой боевой биографией и сейчас не стал ему противиться. Всё-таки в прошлом он не раз воевал в «горячих точках», потом служил участковым на очень криминогенном участке и вдобавок имел за плечами два срока совсем не на Черноморском побережье.
Только вот отменить операцию по захвату академика начальник силового отдела никак не мог. Вроде и занимал командную должность в структуре одного из олигархов преступного мира, и с его мнением обычно считались, но сегодняшнее дело организовывал, курировал и держал на жёстком контроле сам господин Лавсан. И сказано им было жёстко и однозначно: «Что бы ни случилось, хоть костьми все там лягте, но чтобы этот старикан сегодня же оказался в нужном месте!» После такого приказа дать отбой операции – себя не беречь. Можно и не пережить очередной разговор с Добрым Потрошителем, как за глаза называли босса его старые подручные.
Да и аргументировать «отбой» нечем. Свои инстинкты в оправдание не приведёшь, чувство опасности пощупать постороннему не дашь, а измышления к делу не подошьёшь – сразу сочтут трусом и саботажником. Вот если бы кто со стороны что-то заметил или аналитики с разведкой что-то опасное выяснили, тогда хоть имелись бы козлы отпущения. А так…
Бурый, он же в миру Николай Савельевич Буравский, только и смог что оттянуть неизбежное на несколько минут. Проехал через весь двор, давая круг и внимательно присматриваясь ко всем машинам, но так никого, кроме своих уголовников, не заметил. Но на прежнее место не встал. Выехал со двора и припарковался с включёнными аварийными фонарями прямо на улице. Остановка там была запрещена, да и движению остального транспорта машина мешала изрядно, особенно троллейбусу. Но с этого места уйти от любой погони – проще не бывает. Самое главное, что оттуда тоже было хорошо видно нужный подъезд.
Ощутив, как чувство опасности стало резко спадать, Бурый отдал команду по мобильному телефону.
– Начинайте!
Понятное дело, что с улицы он грохота взрыва не слышал, но хорошо представлял, как всё происходит. Вот в потолке нужной квартиры образуется отверстие, и уже в следующее мгновение вниз по верёвкам скользят шесть человек ударной группы. Лучшие боевики, годами собираемые в личной армии Доброго Потрошителя, могли дать фору бойцам спецназа, да и больше половины из них как раз и подбирались из тех самых структур. Такие зубры должны легко справиться с четвёркой гражданских лиц охранного агентства.
К тому же по лестнице уже поднимаются к двери две вспомогательные группы, которые после открытия входных дверей займутся эвакуацией академика и некоторых вещей, бумаг и устройств из его кабинета. Именно эти рискуют больше всех, потому что им придётся находиться в квартире дольше остальных. Но их и не жалко, Бурому они не подчиняются, – Лавсан этих умников где-то со стороны пригрел.
Оставалось совсем немножко выждать, и…
Момент, когда всё изменилось, бандит рассмотрел сразу: оставшийся на крыльце подельник, который присматривал за событиями во дворе, вдруг дёрнулся и стал заваливаться на спину, ударился головой о дверь и остался лежать. Затем даже на улицу донёсся грохот многочисленных выстрелов. В бой вступили бойцы прикрытия, находившиеся в нескольких машинах, расставленных по всему двору.
Дальше Бурый не присматривался и не прислушивался. Чуть не совершив аварию, под возмущённый рёв чужих клаксонов, он влился в движение городского транспорта и помчался прочь от места событий. В голове вертелась только одна мысль.
«Племянника жалко! Но… если не дурак, то выкрутится. Место для отхода я ему выбрал самое лучшее».
Упомянутый племянник, выйдя из машины своего дяди, старательно выполнял данные ему поручения. Вначале добрался до нужного места – части коридора на верхнем жилом этаже. Этот участок архитекторами задумывался как обзорная застеклённая площадка между лоджиями. В первую половину зимнего дня тут было солнечно, тепло и уютно, и здесь собиралась ребятня, которая под присмотром мамаш или бабушек играла своими кубиками и машинками. Но сейчас лето, выходной день, народ отсыпается, и солнце только-только коснулось ограждения из толстого стекла. В такую рань здесь никого не должно было быть, кроме Наркуши, стоящего на запасной позиции и следящего, чтобы никто не ушёл из оцепленного объекта по лоджиям.
Однако какой-то малыш лет шести уже игрался на площадке, ползая на четвереньках с пожарной машиной и увлечённо имитируя звук сирены. Видимо, мамаша отпустила на время, пока сама соберётся для утренней прогулки в парк.
Вначале Паровоз хотел пробраться незаметно и заблаговременно выполнить дядин приказ. Да только подкрасться по изгибающемуся коридору с его массивной фигурой не получилось. Настороженный подельник сразу двинулся навстречу, держа руку за спиной и внимательно всматриваясь в полумрак. Но, опознав пришедшего, удивился.
– Паровоз? А ты чего здесь?
– Бурый послал подстраховать, – свои родственные отношения они с дядей скрывали почти от всех. – Опасается, что крысы могут в твоём направлении прорваться. А у тебя что?
– Полное спокойствие, если этого шкета не считать. Не могу понять, откуда он тут взялся? Только на минуту на чердачный этаж глянул, вернулся, а он уже жужжит с машинками. Куда только его мамаша смотрит?
Они оба стояли на повороте в самом густом полумраке, просматривая сразу два направления: лестничную площадку и двери квартир за ней, и аппендикс, ведущий к обзорной площадке.
– Ладно, делаем вид, что не замечаем, – решил Паровоз.
– Так ведь за ним придут и нас обязательно заметят. Особенно твою… хм, фигуру… Придётся тётку валить, если напросится. Или бабку… И чего наши тянут? Почему не начинают?
– Вот-вот начнут… А стоим мы и в самом деле не там где надо.
Паровоз страшно досадовал, что с ходу выполнить главное задание не удалось. Убрать предателя ему казалось самым важным и существенным. О том, что именно сюда попытаются эвакуировать академика, он и не мечтал. Успел хорошо рассмотреть тех шестерых, которые устроят главный штурм квартиры и откроют входные двери для остальных. От таких зубров никто не уйдёт, зря дядя волновался.