Он не молился много лет – с тех пор как они с женой узнали о болезни дочери. Он считал, что отверг Бога – и что это отвержение взаимно. Но сегодня это закончилось.
Едва он протянул руку, чтобы открыть парадную дверь, как та распахнулась сама. На пороге стояла мать Рейчел, и лицо ее выражало смятение.
– Уилл, там, в гостиной, ждет детектив. Он хочет поговорить с тобой.
Иннису почему-то казалось, что детектив будет относительно молодым, возможно, его ровесником, с короткой стрижкой и суровым, полным недоверия взглядом. Будучи адвокатом, он часто имел дело с копами и привык относиться к ним как к низшей касте исполнительных властей. По его мнению, они были косны, лишены воображения и склонны быстро формировать мнение по какому-либо вопросу, причем это мнение впоследствии нельзя было поколебать никакими фактами. Но детектив, ожидающий в гостиной, не соответствовал этим шаблонам – по крайней мере, с виду. Он сидел на диване между двумя подругами Рейчел из группы йоги, сложив руки на коленях, и с буддийским спокойствием взирал на фотографию в рамке, висящую над каминной доской, – кадр, сделанный два года назад во время поездки к Гранд-Каньон. Следователь оказался пожилым человеком, гладко выбритым, с белоснежной шевелюрой и ясными синими глазами. Завидев Уилла, он встал, застегнул пиджак и поприветствовал хозяина дома подобающе сдержанной улыбкой.
– Мистер Иннис, я детектив Тедди Суайсгуд, – представился он после рукопожатия. – Если не ошибаюсь, я несколько раз участвовал в перекрестных допросах, которые вы вели. Но не беспокойтесь, я не держу на вас обиды. Мне жаль, что пришлось встретиться при таких обстоятельствах.
Он был выше Уилла – по меньшей мере на четыре дюйма. Прожитые годы, похоже, обогатили его мудростью и опытом – это читалось во взгляде и выражении лица сыщика, – однако рукопожатие его было крепким, а тело – худощавым и подвижным. Одет он был в деловой костюм от фирмы «Сирс».
– У вас есть какие-то новости? – спросил Иннис.
– Здесь многовато народа. Мы можем где-нибудь поговорить наедине?
– Да. Хотите выпить?
– Я бы не возражал против стаканчика виски.
Уилл налил виски в два стакана и провел Суайсгуда через раздвижные стеклянные двери. На веранде несколько человек – по большей части не знакомых Иннису – сидели на стульях, принесенных из кухни, и что-то ели с бумажных тарелок, как будто пришли на пикник.
Детектив и хозяин дома спустились с крыльца и прошли через лужайку к видавшей виды изгороди, которая шла вдоль всей Ноуотер-лейн, отделяя задние дворы Оазис-хиллс от пустыни.
Уилл прислонился к изгороди, собрался с духом и произнес:
– Просто скажите мне. Не ходите вокруг да около…
– Мы разослали запросы и ориентировки по всему Юго-Западу, а также связались с мексиканскими властями.
– Вы не нашли ее?
Суайсгуд покачал головой.
– Как вы думаете, она жива?
– Не знаю.
– А каково ваше личное мнение?
– Мистер Иннис, еще слишком рано…
– Пожалуйста, не надо этих уверток!
– Участок шоссе, на котором она исчезла, пользуется дурной славой. Известно, что там перевозят наркотики и нелегальные грузы, в том числе людей. Мне кажется, дело плохо.
Эти слова обожгли Уилла, словно брызги кислоты. Он только сейчас осознал, что после случившейся трагедии горе накатывало на него волнами и каждая новая волна была больше предыдущей и несла с собой новую боль.
Они стояли у изгороди, пили виски и смотрели на юг, через пустыню, в сторону Мексики, где в небесах догорали последние отблески света, задержавшиеся на горизонте, словно память об ушедшем дне.