Когда Рейчел сумела сесть прямо, окружающий мир наконец обрел четкость. Из ярких огней сложилась знакомая надпись – «Эскалейд» был припаркован у входа в «Старбакс».
Миссис Иннис заметила, что внутри кафе к кассе выстроилась очередь. Мужчина – водитель «Эскалейда» – стоял последним и смотрел на Рейчел.
Стоящая у кассы покупательница забрала свой стаканчик, и очередь сдвинулась вперед.
Следующая чета заказала латте и десерт. Хавьер как раз стоял у застекленного прилавка со сладостями и наблюдал, как плотно сложенный бариста тянется за двумя кусками торта с бисквитной обсыпкой. Потом похититель снова выглянул наружу. Женщина теперь смотрела куда-то вниз, видимо заметив, что он сделал с ремнем безопасности.
Еще один посетитель, водитель грузовика, сделал заказ:
– Просто кофе, пожалуйста.
Хороший человек.
Стоявшая за дальнобойщиком женщина заказала какую-то дорогую минералку – двадцатисекундная транзакция, взмах кредитной карточки. Хавьер уже чувствовал восторг в предвкушении кофе, льющегося в горло, а потом – снова на дорогу, как пел тот волосатый реднек.
Тонированное стекло послушно скользнуло вниз, уходя в дверцу. В салон машины ворвался вечерний воздух, пахнущий бензином и машинным маслом. Где-то поблизости слышался равномерный шум – по федеральной трассе непрерывным потоком неслись автомобили. Воздух был слишком холодным для Южной Аризоны, и Рейчел, с трудом пробиваясь сквозь наркотический дурман, задумалась о том, как далеко она уже от дома.
Отец: кофе.
Мальчик: горячий шоколад.
Девочка: латте.
Хавьер взглянул на свой «Эскалейд» и заметил, как опустилось стекло дверцы с пассажирской стороны.
Наконец, подала голос мать стоящего перед ним семейства:
– Мне, пожалуйста, обезжиренный, большой, со льдом, с десятью ложками сиропа чай-латте с плотной пеной.
Похититель перевел взгляд на кассу, чувствуя, как в висках у него пульсирует раздражение, граничащее с желанием убивать.
Бариста, ухмыльнувшись, переспросил:
– Не могли бы вы повторить это снова, немного медленнее?
– Обезжиренный. Большой. Со льдом. Чай-латте, – принялась перечислять женщина. – Десять ложек сиропа. С плотной пеной.
– За дополнительные ложки сиропа придется доплатить, – предупредил продавец.
– Хорошо, я знаю.
– Я работаю только второй день, позвольте уточнить. Под «обезжиренным» вы понимаете…
– С нежирным молоком.
Бариста скорчил печальную гримасу, готовясь сообщить неприятную новость:
– Оно у нас только что закончилось.
– О нет! – разочарованно выдохнула мать.
Хавьер прикинул, что давление у него поднялось до 130 на 90. Мочки ушей зудели и едва ли не подергивались.
– У нас есть двухпроцентное, – предложил продавец.
– А однопроцентное?
– Извините.
– А можно сделать его на воде?
– На воде?
– Вместо горячего молока.
– Я никогда о таком не слышал, но полагаю, что можно. Вы – посетитель, а посетитель всегда прав.
Раздражение рвалось наружу, вопреки всем надеждам Хавьера. Похититель достаточно хорошо знал себя, чтобы понять: если он будет просто стоять и смотреть, как тлеет фитиль, то в итоге сделает что-то необдуманное и опасное, как в тот раз с Хуаресом.
Он открыл рот – не для того, чтобы высказать то, что думал в действительности, а просто чтобы выпустить пар в каком-нибудь бессмысленном высказывании и вернуться к более или менее нормальному состоянию.
– Вы когда-нибудь пробовали кофе? – бодрым тоном произнес он, и вся семья разом повернулась на его голос.