Иначе говоря, практически невыразимое для нас свободное создание – душа – попадая в столь ограниченные рамки человеческого существования, все равно не может не сохранить свой свободный дух в том или ином виде, что зависит от ее собственного уровня развития. Кроме того, способность выходить за рамки обыденности, за рамки любого порядка необходима ей для выявления еще неизведанного, создания нового для себя и для других и, вместе с тем, для собственного обновления, узнавания, изменения и дальнейшего развития, без чего ей тут вообще делать нечего.
Развитие для души – это всё. Поэтому свобода первоначальной, еще неразвитой, души есть выбор той человеческой жизни, которая соответствует достигнутому ею уровню развития, то есть того, что она еще не знает, не испытала и, вместе с тем, того, что она способна осознать и преодолеть. Свобода души – это также ее стремление к тому, что ей более по нраву и чего ей больше хочется. Но свобода ее – и это главное – коренится в том, что она, сравнивая себя с близкими ей душами, видит свои недостатки, упущения, слабости, и неудовлетворение нынешним своим состоянием ведет душу к изысканию возможностей для устранения видимых ею собственных недостатков.
Чтобы полностью освободиться от того, что она уже накопила и узнала в других жизнях, во избежание подсказок оттуда, увода в сторону от намеченного, душа перед переходом в наше измерение и перед своим новым рождением в теле блокирует собственное «Я», появляясь на свет как бы «чистым листом», готовая к новым задачам, новым испытаниям, новым решениям в своем автономном существовании как человек с чистым сознанием.
Происходит как бы падение души из «высоких сфер» в наш «грубый» мир, который ей в течение всей человеческой жизни будет противостоять. За нее – сохранившееся у нее самосознание, с вкорененной в нее свободой, против нее, точнее, ее сознания весь остальной мир и более всего такие же как она люди, имеющие собственное сознание и собственные цели, иногда совпадающие с ее целями, а часто им противоречащие. Насколько она «поднимется» или «опустится» в этом мире, или смирится с ним, настолько ее сознание и изменится.
В любом случае, это добровольное решение души в своем чистом сознании противопоставить себя нашему ужасному миру, ограничивая свою первозданную свободу, надо уважать. Не столь важно, что у нее получится, сколь важно то, что она делает это, чтоб не стоять на месте. Когда-нибудь все равно получится. Все люди вокруг – это те же чистые поначалу сознания, которые подвергают себя добровольно соблазнам, искушениям, страхам антагонистичного мира, построенного на взаимном пожирании друг друга и единственное, что у них есть – это встроенная в их сознание свобода, то есть стремление по мере сил вперед, к новому. У многих из них заблуждения так велики, что их считают злодеями, но они со временем, узнав, что такое злодейство, искупят в других жизнях свою вину великими подвигами или великими жертвами.
Таким образом, сознание должно обладать возможностью выхода за пределы любого установившегося порядка. Иначе оно не может по своей сущности, и, если допустить, что такая возможность исчезает, то сознание уходит так же, как оно уходит из человека в момент его смерти.
Понятно, что без возможности выхода за рамки любого порядка сознанию не обойтись, и значит, ему, а больше, собственно, и некому в известном нам мире, должна принадлежать эта возможность освобождения, или просто свобода.
Отсюда вытекает, что предназначение свободы состоит в обеспечении для сознания постоянного процесса развития в жестких тисках материального мира в облике всё время сменяющихся носителей сознания, коими являемся мы, смертные существа, в отличие от сознания – внешнего проявления бессмертной души.
Свобода – это не какая-то запасная часть, встроенная в сознание. Свобода – это не господство над обстоятельствами, а это – естественное состояние сознания, совокупность его стремлений, изначально обусловленных его неудовлетворенностью собой, причем стремления сознания могут иметь разную природу – как внутреннюю, не имеющую явных причин, так и внешнюю, которая диктуется той или иной необходимостью. Абсолютную, не связанную ничем свободу душа, сознание в мире иметь не может, потому что душа всегда находится в развитии, а достижение абсолютной свободы, когда нет препятствий, которые надо преодолевать, есть конец развития.
Поэтому, при наличии сознания в человеке, если, например, он не в обмороке, человек всегда свободен, то есть он всегда имеет те или иные стремления, которые ему насильно или закономерно не навязываются. Однако человек не плавает в вольных волнах эфира, он живет, и со всех сторон его давят как чисто физические факторы, так и «обкладывает своими флажками» общественная среда.
В природе всё и вся пытаются пожрать друг друга, в сформировавшемся обществе, не буквально, но происходит нечто похожее.
Жизнь человеческая мало стоит, она коротка, несовершенна, занята, кроме, собственно, выживания, как правило, пустяками, проблемами пропитания, стремлением обойти ближнего, выхватить кусочек власти, денег, славы, почестей или, хотя бы, покоя. Что было вчера, забывается сегодня.
Всё это было бы похоже на детскую игру, если б не масса бед и страданий, которые сопровождают все эти краткие жизни, и от них не спасают ни деньги, ни почет, ни слава, ничего.
Число людей на Земле растет, подавляющая часть их живет хуже животных. Выделившаяся, меньшая часть, внешне процветает, а на самом деле разлагается, паразитируя на остальных. И за это они ответят и им будет стыдно перед собой. Но у них будет, и не одна, возможность искупить свою вину.
Вот в какие условия попадает свободная и чистая до того душа, проявляющаяся в человека в виде сознания, что собственно и делает его разумным существом.
Как ни парадоксально, именно сопротивляющаяся, враждебная среда нужна душе и, значит, человеческому сознанию. В нашем несовершенном мире действуют только первоначальные души. В своем благостном мире они, как дети у любящих родителей, не знают ни горя, ни зла, да и вообще мало себе представляют, каково оно есть на самом деле. И, так же, как детям, им нельзя вечно сидеть у любящих родителей, и так же как выросшие, но еще неразумные дети отправляются в жизнь волей-неволей, души отправляются к нам, сюда. Только, в отличие от людей, они не умирают после жизненных мытарств, болезней, голода, войн, просто старости, а возвращаются в свой мир, осознать содеянное – что же они, свободные создания, натворили в этом противоречивом мире, где господствует необходимость?
И они возвращаются назад исправлять содеянное ранее, в другом облике, но с прежней душой, жаждущей изменений.
Отсюда ясно, что у сознания имеется как внутренняя, так и внешняя свобода. Внутренняя, или, как у нас говорят, творческая свобода может быть безграничной, точнее, она ограничивается только возможностями индивидуального сознания, достигнутым им уровнем; внешняя свобода – определяется, с одной стороны, средой, с другой стороны, уже достигнутым уровнем сознания индивида.
Сознание одной своей частью, точнее, в одном своем состоянии, намечает цели, создает проекты, в другом состоянии пытается спланировать освобождение дороги этим проектам, а воля, в виде сочетания инстинктивно-природных качеств, плодов воспитания, обучения и желаний создает необходимое напряжение, усилие, побуждает человека к действию, чтобы добраться до поставленной цели.
Эти цели могут быть до смешного ничтожными, мелкими, жалкими, эгоистичными, негативно направленными, но могут быть и благородными, великими, бескорыстными. Собственно, качеством цели и определяется достигнутый уровень сознания. И в своей глубине сознание знает, что оно есть на самом деле, на что способно, чего ему не хватает и, соответственно, сокрушается или гордится собой и строит планы своего дальнейшего совершенствования.