Вдруг с меня стянуло тапочки.
И тут, конечно, нет моей вины. Тапочки нельзя зашнуровать.
С полки взлетела книга и пропала в зеркале. Затем вторая. И вот все книги моих родителей бросились к зеркалу как взбудораженные птицы, хлопая страницами-крыльями.
Компьютерное кресло покатилось по полу. Чавк!
Рука Джоны начала выскальзывать из моей.
– Эбби? – сказал он, и впервые за эту ночь голос моего бесстрашного брата звучал испуганно.
– Держись! – Я сильнее сжала его руку, но наши ладони были влажными. Боль поднялась от пальцев к плечам. Я не обращала на неё внимания. Я не должна отпускать его руку. Не должна.
– Эбби!
– Нет! – крикнула я, ещё сильнее сжав его руку. Джона реял в воздухе, его глаза расширились и засветились фиолетовым.
– Джона! – заорала я. Нет, нет, нет! Я не позволю безумному зеркалу сожрать моего брата! Я здесь главная! Я смогу его защитить!
Я отпустила ножку стола и схватила Джону обеими руками. Зеркало затянуло нас внутрь с довольным урчанием.
Четвёртая глава. Слишком много деревьев
Бух.
Я приземлилась лицом в грязь. В грязь, листья и траву.
У меня во рту откуда-то взялась веточка. Я вынула её и вытерла руку о пижамные штаны.
– Кажется, я разбил голову, – пробормотал Джона.
– Точно?
– Нет, Джона потёр затылок, всё нормально.
Хорошо. Я рада, что он в порядке. Теперь мне не будет стыдно на него кричать.
– О ЧЁМ ТЫ ДУМАЛ?!
– В смысле? невинно переспросил Джона.
Я вскочила на ноги и начала загибать пальцы:
– Сцена первая: ты тащишь нас в подвал. Сцена вторая: ты стучишь по жуткому зеркалу. Сцены третья, четвёртая и пятая: ты стучишь по жуткому зеркалу ещё два раза, а когда оно пытается всосать нас внутрь, что ты делаешь? Ты. Говоришь. «КРУТО!»
– Так оно и есть! – воскликнул Джона. – Согласись, Эбби, было здорово! С нами никогда ничего чудеснее не происходило!
Я покачала головой. Даже не знаю, что именно с нами произошло. Где мы?
Я принюхалась. Пахло природой. Я поднялась на цыпочки и осмотрелась. И увидела:
1. Огромные деревья.
2. Ещё огромные деревья.
3. Ещё БОЛЬШЕ огромных деревьев.
Откуда в моём подвале тысячи огромных деревьев?
Минуточку. В моём подвале нет деревьев.
Я повернулась к Джоне.
– Мы не в подвале!
– Знаю, – кивнул Джона. – Чудесно.
– Так где же мы?
– В прекрасном где-то там.
– Задний двор. Мы должны быть на заднем дворе. Правда же? – Но двор у нас крошечный. И там всего два дерева. Два тощих деревца. А не тысячи огромных деревьев.
– Нет, мы точно не во дворе, – покачал головой Джона.
– Может, ночью он выглядит по-другому?
– Нет. Наверное, мы в лесу.
– Мы не можем быть в лесу! Это невозможно!
– А может, невозможное возможно?
Он невозможен. Я протёрла глаза.
– Бессмыслица какая-то. Погоди. А если это сон?
– Наш общий? – с недоверием спросил Джона.
– Ладно, мой. Может, я сплю?
Он ущипнул меня.
– Ай!
– Не спишь, – заявил Джона, подпрыгивая на месте. – Это всё наяву, мы не спим, мы в лесу. Эй, я голодный! У тебя есть чипсы?
– Чипсы? – взвизгнула я. – Нас телепортировало из подвала в лес глубокой ночью, а ты думаешь о чипсах?!
Он почесал живот.
– Зеркало проголодалось и скушало нас. Теперь проголодался я и не отказался бы от остреньких чипсов. С кетчупом.
– Отвратительно, – заметила я. Джона всё окунает в кетчуп. Даже сладкие французские тосты.
– И сейчас не глубокая ночь, – продолжил он. – Посмотри.
Я задрала голову. Сквозь верхушки деревьев просвечивало голубое небо. Ещё недавно была ночь. А теперь – день.
Не понимаю, что происходит! Я топнула ногой как двухлетний ребёнок. Ой! Какая-то ветка оцарапала пятку, потому что – да, точно – перед тем как съесть меня, зеркало сожрало мои тапочки.
Но сейчас я здесь, так где же мои мягкие полосатые тапочки? Сперва я отыщу тапочки. А потом придумаю, как вернуться в наш подвал.
Таков мой план. Планы меня успокаивают.
Пункт первый: найти обувь.
Я вытянула шею и осмотрелась. Кроме меня и брата, в нескольких футах от нас лежало на боку наше подвальное кресло, в траве валялись родительские книжки и… мои тапочки!
– Ура! – обрадовалась я. Подбежала к тапочкам и надела их. Ах! В пушистых полосатых тапочках всегда чувствуешь себя намного лучше. Я повернулась к Джоне.
– Нашёл свои кроссовки?
– Да, – он указал на них.
– Тогда надень их и в этот раз завяжи шнурки. – Я подождала. – Завязал? – Знаю, что он умеет их завязывать, потому что сама его научила. И научила завязывать правильно, а не по-детски – с двумя бантиками.
Джона вздохнул и затянул шнурки изо всех сил.
Отлично. Пункт первый выполнен. Пункт второй: вернуться в подвал. М-да. Это посложнее, но я справлюсь.
Думаю, будет полезно выяснить, где мы находимся.
Мы точно недалеко от дома – весь путь занял не больше минуты. Наверное, случился торнадо или даже землетрясение. Конечно, землетрясение! Оно отбросило нас на милю от дома! Конечно! Мы упали, ударились головой и уснули. Вот почему сейчас день!
Осталось найти путь домой. Надо сосредоточиться.
Р-р-р-р.
Что это было? Тихо. Наверное, мне показалось.
Хруст.
– Ты слышала? – прошептал Джона.
– М-м, нет?
Р-р-р-р-р.
У меня сердце ушло в пятки.
– Это не у тебя в животе урчит от голода? – спросила я брата.
– Может, это живот какого-нибудь зверя. Голодного зверя. – Джона придвинулся ко мне поближе.
Р-р-р-р-р, хруст.
– Зверя-людоеда, – добавил Джона как-то слишком возбужденно, и это меня не обрадовало.
Хруст, р-р-р-р-р.
Чёрт! И как я могу сосредоточиться на втором пункте плана со всеми этими пугающими звуками животов голодных животных!
– Надо уйти, – сказала я.
– Куда?
Р-р-р, хруст, р-р-р, хруст, р-р-р, хруст, хруст!
– Куда-нибудь подальше отсюда!
Я схватила Джону за руку, и мы побежали.
Пятая глава. Прятки
Я и не знала, что умею так быстро бегать.
Если бы я играла в салочки – в правильные салочки – в школе, меня бы никто не поймал.
Это хорошие новости о нашей бешеной гонке. Плохие состоят в том, что я понятия не имею, в какой стороне находится наш дом или в какой именно части Смитвилля мы очутились.
Ещё я не знаю, кто за нами гонится. Но похоже, наши резвые ноги оказались быстрее, потому что я не слышу за нами никакого рычания. Конечно, это может быть из-за моего тяжёлого дыхания, которое перекрывает все другие звуки.
Я ощутила резкую боль в боку и остановилась.
– Хочу… воды! – проговорил Джона, задыхаясь. – Хочу… еды! Забудь про чипсы. Я съем что угодно! Только не брокколи!
Я наклонилась и попыталась отдышаться.
– Не знаю, как ты, а я всё ещё не заметила здесь ресторанов. Только деревья, деревья и ещё раз деревья.
– Смотри, – сказал Джона чуть тише. Он показал на что-то впереди нас.
Я посмотрела, и у меня дрогнуло сердце. Человек! Взрослая женщина!
– Ура! – воскликнула я и побежала к ней. – Здравствуйте!
Она проскользнула между деревьев. Не услышала?..
– Простите! – закричала я. – Подождите! Стойте!
Наконец она повернулась. Старая, как бабуля, но без ярко-розовой помады, которой красится моя бабушка, она была одета в чёрный плащ и держала в руке корзинку.
Я улыбнулась и помахала ей.
Она бросила на меня грозный взгляд и пошла дальше.
Как грубо! Взрослым не полагается быть грубыми. Моя бабуля никогда бы так не поступила.
И что теперь делать?
– Простите! – заорал Джона. – Простите, простите, простите, простите, простите, ПРОСТИТЕ!
Дама остановилась и снова повернулась к нам.
– Что?! – рявкнула она.
Молодец, Джона! Иногда твоя настойчивость помогает.
– Вы не знаете, где мы? – спросил Джона.
– Мы слегка заблудились, – добавила я. – Мы зашли в наш подвал и постучали по зеркалу, точнее, мой глупый братец по нему постучал, и… – Я решила не вдаваться в детали. – Ну, не важно. Помогите нам, пожалуйста. – Я улыбнулась как можно очаровательнее и ткнула Джону локтем, намекая, что он тоже должен улыбнуться.
Старушка нахмурилась и пошла дальше.
Моя бабушка никогда бы не проигнорировала двух детей, потерявшихся в лесу, даже если бы это были не мы. Она бы проводила их до дома, велела надеть шапки и накормила куриным супом.
– Что теперь? – спросила я Джону.
– Пойдём за ней!
– Думаю, не стоит. Она вредная. И вряд ли хочет, чтобы мы за ней шли.