– Это серьезно, не правда ли? Интересно, почему он так запил. В ее глазах все еще сверкали искорки смеха.
– Конечно, откуда же тебе знать. И наверное, ты его не видела? Она покачала головой.
– Нет. Вот уже… – запнулась она, – шесть дней.
– Значит, когда ты видела его в последний раз, ты сказала ему что-то такое, отчего он запил. Что ты ему сказала?
Мерис пожала плечами и ответила уже серьезно.
– Терри, ты ведь не будешь слишком упорствовать, правда? Он улыбнулся.
– Не буду слишком упорствовать? Если понадобится, то, конечно, буду. И ты это знаешь.
Она сжала кулаки.
– Это восхитительно, Терри. Сам ты можешь быть чертовски упрямым. Ты и был всегда чертовски упрямым. Но тебе не нравится, когда другие начинают упрямиться.
О'Дэй закурил.
– Ты имеешь в виду себя? – осведомился он.
– Да, себя. А что мне оставалось делать, по-твоему? Сидеть сложа руки, пустить все на самотек?
О'Дэй отпил глоток мартини.
– Я хочу знать, что ты сказала Ральфу шесть дней назад. Я хочу знать, почему он запил, рвет и мечет. Ты знаешь, на кого он похож, когда напьется, он невыносим. Он вечно раздражен, даже когда трезвый, но когда пьян, то вообще теряет рассудок. У моей фирмы дела шли очень хорошо, пока Ральф не стал моим компаньоном. Они и дальше будут идти хорошо, несмотря на неудачи за последние шесть – восемь месяцев. И я уже начинаю заниматься этим.
Мерис снова спросила:
– Ты имеешь в виду меня?
– Тебя. Может, хватит жеманиться, и давай поговорим разумно.
Она отпила глоток и разгладила кружевную складку на платье.
– Значит, я должна быть послушной и рассказать тебе, что случилось. Да, я виновата во всех бедах, которые терпит ваша фирма за последние шесть месяцев. Я виновата в том, что Ральф пьет, рвет и мечет. Ты совершенно прав, Терри. И… как это тебе нравится?
– Никак. Это пора прекратить.
Мерис снова посмотрела на него. Ее глаза сузились, затем сверкнули вызовом.
– В самом деле? Какой вы умный, мистер О'Дэй! Интересно, как ты собираешься прекратить это?
О'Дэй рассмеялся. Когда она злилась, а над ней смеялись, она расходилась до такой степени, что иногда говорила правду.
– Знаешь, Мерис, ты очень интересная и привлекательная женщина. Ты считаешь, что ты умна. Иногда мне тоже кажется, что ты умеешь соображать. Иногда же кажется, что у тебя не хватает ума даже на то, чтобы завести машину в гараж в дождливый день. А иногда с тобой так скучно, что хочется спать.
– Ясно, – сказала она тихим дрожащим голосом и закусила губу. – Ну, что ж, ты получишь по заслугам. Я не потерплю, когда ко мне относятся презрительно, мистер О'Дэй. Когда я влюбляюсь, это кое-что значит. Но я сглупила, влюбившись в тебя.
– Замужние женщины не должны влюбляться в компаньонов своих мужей – это глупо. Кроме того, тебе было в кого влюбляться и с кем проводить время. Почему ты не выбрала одного из них?
– Потому что не хотела. Когда я говорю мужчине, что он мне нравится, то это подарок для него. Так считаю я, но ты иного мнения. Ты указал мне на мое место и думал, что я собираюсь это проглотить?
О'Дэй вздохнул.
– Если я это когда-нибудь и подумал, то, вероятно, был очень неправ.
– О, ты не представляешь себе, до какой степени ты был неправ! Неужели ты считал, что я это прощу? Ты знаешь, какие у нас отношения с Ральфом: я не люблю его. Он совсем не в моем вкусе. Бог знает, почему я вышла за него!
О'Дэй зевнул.
– По-моему, ты вышла за него из-за жемчужного ожерелья, из-за кольца с крупным бриллиантом, которое ты носишь рядом с фальшивым, и из-за пачки акций, которые тогда у него были.