– Колдовство?
– Нет, яд. Дожди его смоют. – Голос Властелина Звезд по-прежнему был спокоен, но головы он так и не поднял и на Могиена не смотрел, а все что-то пытался увидеть в черном провале под ними, теперь уже освещенном широкими полосами лившегося с неба света. Внезапно он снова заговорил, только Могиен не понимал ни слова – говорил Роканнон на своем языке, языке Властелинов Звезд, а среди ангьяр, да и во всем их мире, наверное, не было ни одного человека, который понимал бы этот язык.
Молодой ангья тем временем постарался успокоить Крылатого, который уже начинал нервничать. За спиной у него Властелин Звезд умолк, глубоко вздохнул и промолвил:
– Вернемся в Халлан. Здесь нам делать нечего…
Крылатый плавно развернулся и полетел назад.
– Господин мой, Роканнон, если тебе и твоим людям нужна помощь в вашей звездной войне, только скажи! Я готов привести к твоим ногам все войско Халлана!
– Благодарю тебя, господин мой. – Роканнон прижимался к спине Крылатого, склоняя под порывами бешеного ветра свою седеющую голову.
Вот и закончился этот длинный день. Ночной ветер, налетая порывами, заставлял пламя в большом очаге то и дело ярко вспыхивать. Зима подходила к концу, уже чувствовались в воздухе тревожащие ароматы наступающей весны. Роканнон сидел в своих покоях в башне замка Халлан. Подняв голову навстречу залетавшему в зарешеченные окна ветру, он вдыхал свежий ночной воздух, в котором чувствовался все же приятный, чуть сладковатый запах давно высохших травяных циновок на стенах его комнаты. Снова и снова он повторял в микрофон радиопередатчика: «Вызывает Роканнон. Это Роканнон. Отзовитесь!» И слушал, слушал тишину в наушниках, а потом снова настраивал передатчик и повторял: «Вызывает Роканнон…» Вдруг заметив, что говорит чуть ли не шепотом, он выключил передатчик. Сомнений нет: они погибли, все четырнадцать, его спутники, его друзья. Вместе с ним они пробыли на Фомальгауте-II половину долгого здешнего года, пора было собираться, сопоставить результаты исследований, посоветоваться. Смейт со своей группой прибыл сюда с Восточного континента, по дороге прихватив и арктическую группу. Здесь они должны были встретиться с Роканноном, руководителем Первой этнографической экспедиции, с тем человеком, который всех их сюда притащил. И вот теперь все они были мертвы, и вся их работа – дневники, зарисовки, магнитофонные записи, то, что могло бы хоть как-то оправдать их гибель, – пошла прахом, превратилась в черную сажу…
Роканнон снова включил передатчик, настроившись на аварийную частоту, но сигналов не последовало. А вызывать на этой частоте самому – значит просто объявить врагу: вот он я, здесь! Он замер и долго сидел в оцепенении, а когда в дверь гулко постучали, сказал на здешнем странном языке, пользоваться которым он теперь был обречен всю оставшуюся жизнь:
– Войдите!
В комнату влетел юный Могиен, правитель Халлана и лучший информант Роканнона в области культуры и местных нравов. От этого человека теперь зависела его судьба. Могиен был очень высоким, как и все ангьяр, светловолосым и смуглым, с несколько застывшим, как то и подобало Хозяину замка, выражением на красивом лице. Впрочем, лицо это частенько вспышками молний освещали самые различные эмоции – гнев, радость, азарт. Следом за Могиеном в комнату вошел его слуга Рахо, из «низкорослых». Рахо поставил на сундук желтую оплетенную бутылку с узким горлом и две деревянные чаши, наполнил чаши до краев и вышел. Только тогда наследный правитель Халлана произнес:
– Мне бы хотелось выпить с тобой, Властелин Звезд.
– И мне с тобой, и моим сыновьям – с твоими сыновьями, и моему народу – с твоим народом, господин мой, – откликнулся знакомой формулой вежливости Роканнон, недаром ведь он был этнологом и подолгу жил на девяти различных и весьма экзотических планетах, чтобы научиться вести себя, как подобает в таких случаях. Они подняли свои оплетенные в серебро деревянные чаши и выпили.
– Эта твоя говорящая штуковина теперь всегда молчит? – спросил Могиен, глядя на радиопередатчик.
– Да, голосов моих друзей в ней уже не услышишь.
Орехово-смуглое лицо Могиена не дрогнуло, однако он сказал:
– Представить не могу, что за оружие должно было быть у них!
– Лига Миров пользуется порой и более грозным оружием. Но не против своих.
– Так что же, началась война?
– Не думаю. Помнишь Яддама? Он все время оставался на корабле и, уж конечно, все знал бы благодаря ансиблю. Если б война действительно началась, нас бы непременно предупредили. Скорее всего, просто какая-то планета взбунтовалась. Когда я улетал из Кергелена, то есть девять лет назад, на Фарадее как раз назревал мятеж…
– А с помощью этой штуковины ты с Кергеленом поговорить не можешь?
– Нет. Да если б и мог, то слова мои летели бы туда долгие восемь лет, а потом я бы еще восемь лет ждал ответа. – Роканнон, как всегда, говорил несколько сурово, но просто и вежливо, хотя сейчас, пожалуй, в голосе его звучала усталость. – Помнишь, я показывал тебе на корабле ансибль? Такую большую машину, которая сразу может вести разговор с разными планетами, и не нужно тратить столько времени на посылку вопросов и ответов? Так вот, это за ансиблем они охотились. Мне кажется, было простым совпадением, что все мои товарищи оказались тогда на борту. Без ансибля я не могу бороться с таким врагом.
– Но если твой народ… твои друзья из города Кергелена, станут звать тебя с помощью своего ансибля, а ты не ответишь, разве они не прилетят?.. – Могиен не договорил, прочитав ответ на лице Роканнона:
– Прилетят. Через восемь лет…
На корабле, показывая Могиену ансибль, средство для моментальной связи со всеми мирами Лиги, Роканнон рассказывал ему и о новых кораблях, которые способны перемещаться с одной планеты на другую почти мгновенно.
– Это был новый корабль? Тот, что убил твоих товарищей? Сверхбыстрый? – спросил ангья.
– Нет. Самый обычный. Управляемый людьми. И теперь здесь, в этом мире, где-то прячутся враги.
Могиен знал: эти новые корабли, что летят быстрее света, никогда не имеют людей на борту; они несут лишь смертоносное оружие, способное нанести страшный, разрушительный удар. Налетят, все уничтожат вокруг и исчезнут. Об этом Роканнон много рассказывал ему, но вот ведь что странно (хотя Могиен и понимал, что друг его ему не солгал): такие корабли, какой был у Роканнона, добираются от одной звезды до другой долгие годы, а вот люди на них совсем не меняются, не стареют, словно для них проходит всего несколько часов, а не лет. Где-то там, на планете Форросуль, в городе Кергелене полсотни лет назад Роканнон встретился с Семли из Халлана и передал ей ожерелье «Око моря». Это была та самая Семли, что за одну ночь прожила шестнадцать лет и давно уже умерла; теперь и ее дочь Хальдре стала старухой, а ее внук Могиен – правителем Халлана, однако все тот же Роканнон сидит сегодня перед ним, Могиеном, и совсем не выглядит старым! Все эти годы промелькнули для него незаметно, пока он путешествовал среди звезд. Очень, очень странно! Впрочем, в сказках еще и не такое бывает.
– Когда мать моей матери, Семли, отправилась на тот берег ночи… – начал было Могиен и умолк.
– Не было на свете женщины красивее ее, – сказал Властелин Звезд, и лицо его чуть посветлело.
– Господин мой, ты стал ее другом, будь теперь другом и всем в ее доме, – быстро откликнулся Могиен, – но я-то хотел спросить вот о чем: на каком корабле летала Семли? Его ведь так и не отобрали у «глиняных»? Может, на нем есть ансибль? Тогда ты смог бы поговорить со своим народом и сообщить о враге.
Рассудительность Могиена явно потрясла Роканнона, однако он быстро взял себя в руки и спокойно ответил: