– То‑то к вам никто не подходит.
– Хозяин жлоб, – рассердилась женщина. – Ваще от жадности одурел! Сколько разов говорила ему: «Сбавь цену, не проси столько, сейчас килограмм хорошей лапши можно за пятьдесят тугриков купить, а у тебя в пачке сто грамм». Нет, уперся рогом.
– Серая она какая‑то, – закапризничала я, – похоже, не из твердых сортов пшеницы. Кто производитель? Италия?
Торговка прищурилась.
– Дерьмалия. Нанял шеф каких‑то гастарбайтерш, они машинку вроде мясорубки крутят, потом колбаски нарезают, сушат, а два мужика их в целлофан закатывают. Не бери, еще отравишься.
– Здорово вы свой товар рекламируете, – развеселилась я. – Вам от владельца свечного заводика не влетит?
– Где ты тут свечи видишь? – не оценила мою шутку тетка. – Сегодня последний день кукую. Объявил жадобина с утра, что теперь продавцам за смену меньше платить будет. Ну я и решила: получи, фашист, гранату, уйду от гада. А за сегодняшний день выручки ему не видать. Всем правду про его, прости господи, продукцию расскажу. Хочешь нормальные спагетти? Рули в супермаркет, там Италию возьмешь, а не говно‑лапшу.
– Спасибо за совет, – улыбнулась я. – Желаю вам побыстрее найти хорошую работу.
– И тебе денег побольше, – не осталась в долгу тетка.
– Вы каждый день здесь стоите? – поинтересовалась я.
– Целый год тут торчала без выходных и праздников, – пожаловалась продавщица.
– У моей сестры здесь не так давно наперсточник большую сумму выманил, – вздохнула я. – Не знаете, где этот гад стоит? Хочется ему пару ласковых слов сказать.
– Тю! – всплеснула руками торговка. И вдруг заорала: – Саша, Саша, Саша!
– Ну и что тебе надо? – сильно растягивая гласные, спросил, подходя к нам, красивый черноволосый парень, одетый в короткую черную кожаную куртку, обтягивающие джинсы и лаковые узконосые ботинки. – Чего вопишь? Кто обидел?
– Зря Заур тебя смотрящим на первой этаж поставил, – не утихала тетка. – Вот при Димке порядок был железный. А у тебя наперсточники орудуют.
– Нет такого! – вскипел Саша. – Я их близко сюда не подпускаю, чтобы покупателей нам не отпугивали.
– Вот у нее кидалы деньги выманили, – показала на меня пальцем бабенка.
Саша нахмурился.
А я завела свою историю, придумывая на ходу:
– Сестра всю получку проиграла, в больницу на нервной почве попала. Хороший у нас с ней праздник получился, ничего не купить!
Парень спросил:
– Где он стоял? Как выглядел?
– На первом этаже неподалеку от ломбарда, кавказец, – отрапортовала я.
Саша неожиданно обиделся:
– Почему сразу Кавказ, а? Если волосы черные, глаза карие, то сразу наш? Может, он таджик‑урюк‑узбек или еврей? А?
Я изобразила негодование:
– Мне национальность и гражданство мошенника без разницы, пусть он даже из Гондураса. Денег жалко.
– Зачем твоя сестра играла? – напал на меня Саша. – Шла бы мимо!
– А зачем у тебя тут наперстки? – налетела на парня торговка. – Димка с отребьем не корешился, поганой метлой вон их гнал. И лотерейщиков тоже. А ты в доле с уродами.
– Вай, женщина! Прикуси язык! – разозлился Саша. – Иначе с этого места к туалету уедешь!
– Да хоть ваще к унитазу поставь, – захохотала баба. – Напугал до смерти, ща зарыдаю. Видела я того наперсточника, не хотела только говорить, не люблю в чужие дела лезть.