– Здравствуйте, – сказали парни несколько неуверенно, их чувства были мне понятны.
– Да у тебя гости, – громыхнула Люська. – А чего в куртках сидят?
– Это из милиции, по поводу аварии, – ласково ответила я.
– Серьезно, а удостоверения ты у них проверила? – Люська сурово уставилась на парней. – Так, граждане, удостовереньица предъявим. А то Татьяна Михайловна у нас святая простота, цыганам на бедность подает.
Парни переглянулись, поднялись как по команде.
– Ну что ты, Люда, – забубнила я, изображая неловкость. – Нельзя же так.
– Извините, до свидания, – сказали парни и направились к двери. Люська стала гневаться:
– А удостоверения‑то где, мальчики? Ты, Танька, дура неувязанная, они ей по ушам ездят, а она и рада. Нужна им твоя авария, обворуют квартиру, прости господи.
Не вступая в перепалку, парни покинули квартиру. Я прислонилась к двери и стала сверлить Люську особенным взглядом. Люська растянула рот до ушей, хохотнула и спросила:
– Здорово я их?
– Жаль, что ты не подзадержалась малость.
– А по‑моему, все как по нотам. Ты простая и доверчивая девчонка, а я подозрительная и злющая. Про то, что мы к машине никакого отношения не имеем, ты им напеть успела?
– Успела.
– Вот и ладненько. А начни и я блеять, показалось бы подозрительным. Психология.
– Для твоих‑то нервов, – ввернула я. Люська усмехнулась, прошла в комнату и села в кресло.
– Значит, и мне гостей ждать. Как думаешь, отбрешемся?
– Как будут спрашивать.
– Что значит, как будут спрашивать? Это ты про увечья, что ли?
– Это я про них. Люська задумалась.
– Миллионы, конечно, вещь, но что делать, если эти жлобы мне утюг на брюхо поставят?
– А ты на них сядь.
– На кого? – удивилась Люська.
– На жлобов.
– И что?
– Думаю, ты их раздавишь.
– Хорошая мысль, – миролюбиво согласилась она. – Однако безопасность – дело серьезное и шуток не терпит. Поэтому обеспечение безопасности я беру на себя. И уже предприняла кое‑какие шаги.
– Бронежилет купила? – ввернула я.
– Узко мыслишь. Богатые люди во всем мире имеют телохранителей.
Я подозрительно разглядывала Люськину физиономию с лихо вздернутым носом и смеющимися глазами, пытаясь понять, до чего она смогла додуматься. Люська излучала довольство.
– Кто у нас в телохранителях будет? Кевин Костнер? – спросила я.
– На что он годится, твой Кевин Костнер? Опять же, трудности с языком.
Тут я всерьез забеспокоилась, Люська не зря на целых четыре дня оставила меня в покое, чем‑то она эти дни занималась.
– Слушай, – начала я, – только не говори мне, что ты нашла какого‑то чокнутого алкоголика из бывших боксеров и все ему разболтала.
– Ты за кого меня принимаешь? – обиделась Люська. – Чокнутого алкоголика! Наша любимая родина, с которой ты все никак не свалишь, двигает к цивилизации, наемные убийцы у нас уже есть, и телохранители, слава богу, появились.
Я закатила глаза и попросила:
– Скажи мне сразу, где ты его откопала?
– Сейчас, – обрадовалась Люська и потопала в прихожую, вернулась она оттуда, держа в руках газету, которая подозрительно пахла.
– Ты что, ее на помойке нашла? – спросила я.
– Нет. Я на ней селедку разделывала. Разделываю я селедку и думаю о нашей безопасности, и тут взгляд мой упал на газету.