По моему мнению, Сашка ни на что не годился. Я мысленно обругала Люську и пошла в зал.
– А буфет здесь есть? – беспокойно поинтересовался Сашка.
– Есть, только в перерыв.
– Ладно, – согласился он, мы заняли свои места; Сашка привалился ко мне плечом, сграбастал мою руку, а я настроилась на тоскливое пререкание под чудесную музыку. Но счастье мне улыбнулось: Сашка оказался вполне мирным парнем, спросив каких‑нибудь раз восемь: «Тебе правда нравится?» – он успокоился и уснул. Спал тихо, без храпа, ноги не вытягивал, я высвободила свое плечо и про Сашку забыла.
После концерта, пережидая очередь в гардероб, мы зашли в буфет, выпили по бокалу шампанского, и Сашка поинтересовался, как мы убьем вечер. Пока выяснялись мнения друг друга, очередь растаяла, мы получили свои вещи и вышли на улицу.
Белого «Мерседеса» не наблюдалось. Лично меня это ничуть не удивило, но Сашка стал возмущаться. Помучившись с пять минут, он предложил:
– Возьмем тачку – и в ресторан, идет?
Тут рядом затормозило такси, и появилась Люська.
– Садись быстро, – зашипела она. Я села, Сашка тоже было собрался, но Люська гаркнула:
– А ты куда? Отбой!
Пока Сашка думал, что сказать в ответ, мы уехали.
Люська была без спутников. Это радовало.
– Ну что? – спросила я. – Продала, купила?
– Ага. Пятьдесят долларов в кармане. Сколько это по курсу? Отпуск обмоем.
– А куда направляемся?
– Как куда? В «Купола», попьем винца с хлебцем.
Однако с «Куполами» вышла неувязка: закрыто на спецобслуживание. Люська поматерилась, иссякла и стала на меня смотреть со значением, я стойко разглядывала свои ноги.
– Ну, чего? – наконец спросила она. – Куда махнем? Давай идею.
– Поздно уже. И холодно.
– Нешто вот так домой и поедем?
– Я спать хочу. У меня сегодня три колотые раны, раскрошенная челюсть и перелом бедра. А на десерт сотрясение мозга у бабки‑одуванчика.
– Ты мне ужасов не рассказывай. Шла бы в стоматологию, рви себе зубы, и никаких ночных, благодать.
– Спать хочу, – сказала я и зевнула.
– Вот так всю жизнь и проспишь, – разозлилась Люська. – Ладно, поехали домой. Купим шампанского с шоколадкой, выпьем на сон грядущий, как белые люди.
Люська пошлепала к ларьку, а я стала ловить машину. Люська вернулась как раз вовремя: рядом остановилась серебристая иномарка, каких до черта развелось в нашем тихом городе. Дверь открылась, и мужской голос весело нас поприветствовал:
– Куда, красавицы?
– К рынку, – сказала Люська, устраивая свои девяносто килограммов, я приткнулась рядом и сразу пожалела об этом: в машине было двое мужиков, и оба жаждали приключений. Вонь стояла отвратная: табак и стойкий запах алкоголя. Пассажир повернулся к нам, скаля зубы и держа бутылку шампанского.
– Чего, девчонки, хлебнете? «Абрау‑Дюрсо».
– Из горлышка хлещем только водку, – усмехнулась Люська.
– Так и водка есть. Хочешь? Слышь, Гоша? – полез он к водителю. – Девки водки хотят.
– Налей, в багажнике целый ящик.
– Слышала? А чего это вы такие красивые и одни?
– А не подобрал никто, – опять усмехнулась Люська.
– Как никто? А мы?
– А чего с тебя взять‑то, ты и так по сиденью размазываешься, того гляди бутылку проглотишь.
– Это ты зря, я еще очень ничего и очень даже могу… А что, девчонки, махнем в казино?
– Туда тащиться тридцать километров, – заметила Люська, я подозрительно на нее покосилась, никуда ехать я не собиралась.