На самом деле он довольно милый и покладистый парень, по крайней мере до недавнего времени он уступал мне охотно и даже с удовольствием.
– Не выдумывайте, – осадила я ее и вдруг вспомнила Элькины рассказы. А что, если не милый и не покладистый, а искусный притворщик?
– Это вы мне говорите? – возмутилась девица. – Да я знаю этого мерзавца как облупленного. Я потратила на него лучшие годы своей жизни.
Я нахмурилась, приглядываясь к ней. На вид ей было лет двадцать, ну, может, чуть больше, потому заявление о потраченных годах показалось мне явным преувеличением.
– Чего вы от меня хотите? – совершенно растерялась я.
– Как чего? – удивилась девица. – Перед лицом опасности мы должны объединиться.
– Вас он тоже хочет убить? – догадалась я.
– Убил бы с удовольствием, уж можете мне поверить, просто я не такая дура, чтобы ему это позволить.
– Вас не было в альбоме, – подумав, сказала я.
– В альбоме? – не поняла девушка. Пришлось объяснить. – Вы поймали его с поличным? Здорово! – К тому моменту она как‑то незаметно дошла до кухни и даже устроилась там в кресле возле окна. Вдруг вскочила и пересела на стул. – На всякий случай, – пояснила торопливо, – вдруг следит.
– Кто за вами следит? Мой муж?
– Объясняю еще раз: он решил вас убить. А у такого парня слово с делом не расходится. Все, кто с вами в контакте, подвергаются опасности. Я, к примеру. Приходить к вам было рискованно, но не могу же я стоять в стороне, раз в заповеди сказано: «Не убий». И если ты сам не убиваешь, а просто стоишь рядом и помалкиваешь, так это ничего не меняет. Я готова пострадать за правду. Как первые христиане. Вы в бога верите?
– Не знаю, – растерялась я. – Не думала об этом.
– Да вы с ума сошли, как это о боге не думать? Особенно когда вас собираются убить. У вас теперь все надежды на господа, так что начинайте верить немедленно.
– Хорошо, начну, – согласилась я, стараясь ни в чем девице не перечить, потому что к тому моменту была убеждена: она и впрямь сумасшедшая.
– Вот я вам тетрадку принесла, – продолжила она, оторвала тетрадь от груди и положила на стол. – Здесь молитвы на все случаи жизни. От убийц и грабителей я красным фломастером пометила, видите?
Я заглянула в тетрадь, почерк у девицы оказался на редкость красивым и разборчивым, да и оформлена тетрадь была с любовью.
– Это я в монастыре от нечего делать, – вздохнула она, – телика нет, а книжки читать я не люблю, читаю только божественные, ну еще про сирот или каких‑нибудь инвалидов. Одному человеку отрезало руку…
– Подождите, – заволновалась я. – Дело в том, что я собиралась уходить. Вы застали меня совершенно случайно. Если честно, у меня совсем нет времени и…
– Я могу подождать, – сказала девушка, – у меня полно времени. Идите по своим делам, а я тут у вас пока похлопочу по хозяйству. Господь учит помогать ближним. Я хорошо готовлю, хотите жареной картошки?
– У меня нет картошки.
– Жаль. Очень есть хочется. Я сутки ничего не ела. Если бы в пост, то хоть в пользу, а так за что страдаю? Если вам не трудно, покормите меня ради Христа. – Тут она вскочила и торопливо поклонилась.
– Ну, хорошо, – пожала я плечами и стала готовить завтрак, а девица читать вслух молитвы.
– Перед принятием пищи обязательно надо молиться. И после. Здесь у меня зеленым фломастером подчеркнуто.
– Вас как зовут? – поинтересовалась я со вздохом, поняв, что быстро от нее не избавишься.
– Мария.