И все‑таки странное чувство не проходило.
Я вернулась на скамью, сделала вид, что читаю, а сама принялась обшаривать глазами пространство перед собой. Совершенно никакого интереса к моей особе.
«Чепуха, – вздохнула я. – Даже если кто‑то и смотрит, что с того? Человек, как и я, мучается бездельем, вот и пялится в чужую спину. Чудаков хватает». Однако мысли эти не успокаивали, а необъяснимая тревога все нарастала, поэтому, в очередной раз набрав номер телефона, я невероятно обрадовалась, услышав голос Геннадия Сергеевича.
– Наташенька, какая вы молодец, – сказал он. – А я, старый дурак, умудрился перепутать чемоданы. Ну что ты будешь делать…
– Геннадий Сергеевич, вы извините, мне пришлось в вашем чемодане покопаться.
– Слава богу, что визитки были там, не то пришлось бы мне рыскать по всем гостиницам в поисках красавицы Натальи, фамилии которой я не знаю. Наташенька, простите старика, я через полчасика подъеду.
– Не торопитесь, Геннадий Сергеевич, я в зале, где кассы на поезда дальнего следования, возле таксофонов.
– Лечу, лечу, – заверил он, а я с облегчением вздохнула. Полчаса – не так много.
Геннадий Сергеевич приехал даже раньше, через двадцать пять минут. В окно я видела, как возле ступеней остановились синие «Жигули», из них показался Геннадий Сергеевич, а за ним толстый‑толстый дядька, он открыл багажник и достал мой чемодан. На радостях я подхватила чемодан Геннадия Сергеевича и бросилась к выходу. Здесь мы и встретились.
– Наташенька, ради бога извините…
– Ничего страшного, главное, что мы быстро нашлись, – улыбнулась я. Мы обменялись чемоданами, посмотрели на них и засмеялись.
– Опять бы не перепутать, – покачал головой Геннадий Сергеевич. – Вы решили, в какую гостиницу поедете?
– Да. В «Зарю».
– Это немного не по пути… – начал он, но я перебила:
– Нет‑нет. Спасибо, я доберусь. Не то мы в самом деле опять чемоданы перепутаем. Стоянка такси в трех шагах. Еще раз спасибо.
– Это вам спасибо, – сказал он и направился к синим «Жигулям», а я к стоянке.
День был жаркий, несмотря на конец апреля. Пройдя метров тридцать, я остановилась и сняла плащ, перекинула его через руку. Но так обе руки оказались заняты, и я решила убрать его в чемодан вместе с сумкой – она продолжала сползать с плеча и уже начала действовать на нервы. В общем, я добрела до скамейки, поставила на нее чемодан и… Кто‑то вдруг толкнул меня и рванул сумку так, что ремешок выскользнул из рук. Я вскрикнула, качнулась и, повернув голову, увидела спину мальчишки, который со всех ног улепетывал по тротуару, размахивая моей сумкой.
– Стой! – отчаянно крикнула я, хотела было броситься за ним, но вспомнила про чемодан и только тяжко простонала. В этот момент от толпы, ждущей сигнала светофора, отделилась женщина. Мальчишка как раз поравнялся с ней, он намеревался пересечь площадь, не обращая внимания на светофор, но женщина ловко выставила ногу – шустрый воришка споткнулся, едва не упал, уронил сумку, женщина молниеносно ее подхватила, а мальчишка, восстановив равновесие, бросился бежать под громкие крики толпы.
Женщина направилась в мою сторону, а я с облегчением вздохнула.
– Ваша? – спросила она, протягивая сумку.
– Моя. Спасибо. Я даже сообразить не успела…
– Хорошо, что следом за паршивцем не кинулись, остались бы без чемодана.
Зевать здесь нельзя, такие специалисты работают, что только диву даешься.
– Спасибо, – еще раз повторила я, глядя на женщину с большой признательностью и понятия не имея, как ее словесно выразить, разве только еще раз пять повторить все тоже «спасибо».