Никто из убитых знаком мне не был, я даже никогда о них не слышала. Интересно… Я тщательно просмотрела последующие номера газет… Ничего… Странно, кровавое убийство, в общей сложности шесть трупов – и маленькая заметка в газете… зато об Илье писали много и обо мне тоже… Когда появилась идея «убийство на почве ревности», мне пришлось несладко… Знакомство с Андреем, работа над портретом, показания свидетелей. Анонимный доброжелатель позвонил по телефону, Илья поехал к другу с намерением задать ему пару вопросов, тот дал на них исчерпывающий ответ, Илья выхватил пистолет и дважды выстрелил… Чушь, господи, какая чушь… Да, наша история, как видно, произвела впечатление, во всех газетах публиковалось одно и то же… Впрочем, и кровавому убийству на улице Катинской некто В. Артемов посвятил довольно большую статью. Я стала ее читать, одновременно пытаясь понять, почему она так меня заинтересовала.
В статье о самом убийстве говорилось мало, общие фразы о криминальной обстановке в стране и конкретно в нашем городе… Улица Катинская… где‑то я видела такую табличку… что‑то очень знакомое…
– Вы закончили? – Кажется, мне вторично задали этот вопрос, я не сразу сообразила, что стою возле стола библиотекаря.
– Да… – ответила я с трудом и пошла к выходу.
Черт, голова невыносимо болит… В машине я закурила, глядя на редких прохожих, и не спеша тронулась с места.
Знакомые улицы, проспект, универмаг, я свернула и не удивилась, оказавшись возле дома Андрея. Обычный двухэтажный дом с одним подъездом. На балконе, где он когда‑то любил загорать на надувном матрасе, висело детское белье. Другие люди, другая жизнь… Только не для меня… Где, сказал парень, стояла моя машина? На углу Перекопской?
Я проехала еще немного и притормозила. Что ж, место выбрано правильно, приди мне в голову укрыть машину от посторонних глаз, отправляясь к Андрею, непременно оставила бы ее здесь. Только в ту ночь я никуда не уезжала, стояла возле окна, таращилась в темноту и ждала мужа. А мой ночной собеседник утверждает, что видел мою машину здесь.
Я вышла и огляделась. Пересечение двух улиц, слева парк. Если в ту ночь Илья действительно был в парке, мог он видеть мою машину? Я немного прогулялась. Вот с этой аллеи ее хорошо видно… днем. А ночью? Здесь два фонаря, рядом с одним как раз сейчас стоит моя «девятка», вопрос: горит ли этот самый фонарь по ночам, а главное, горел ли он тогда, пять лет назад?
Допустим, Илья видел мою машину, ну и что? Некто сообщил ему грязную сплетню обо мне и Андрее?.. Господи, Илья никогда бы этому не поверил, даже если бы увидел мою машину не один, а сотню раз… Он простился со мной, уехал… а дальше – тайна за семью печатями.
Я вернулась к машине, взялась за дверцу и замерла, разглядывая дом напротив. Распахнутые окна второго этажа, горшки с геранью… тишина, провинциальный уют. Я хлопнула дверцей, прошла во двор и села на скамейку возле детской площадки. Мальчишка лет пяти с шиком проехал по луже на велосипеде, подняв море брызг, а я засмеялась, загораживаясь от них руками. Потом поднялась и пошла через двор, но не к машине, а прямо, к стареньким особнякам, тонувшим в кустах акаций. Когда‑то я любила такие места, подолгу сидела в маленьких двориках, кормила голубей и рисовала.
На рисунках выходило всегда одно и то же: раскрытое окно, белая занавеска, герань и кусты акации.
Я облокотилась на деревянный палисадник, улыбаясь своим мыслям, подняла голову и увидела цифру «семь» над подъездом. Повинуясь безотчетному порыву, покинула двор, ища глазами табличку. Налицо был явный дефицит табличек на данной улице. Я прошла домов пятнадцать, прежде чем заприметила надпись на одном из них: красной краской размашисто кто‑то вывел «улица Катинская», а поверх красной надписи – оранжевая: «улица 8 Марта».