– Она начала злиться, кусала губы, уставившись мне в глаза. Это было неприятно, но я уговаривала себя быть терпеливой. Ясно, Ольгу что‑то беспокоит. Возможно, произошло еще что‑то, о чем я не знаю.
Ольга неожиданно замолчала, и теперь пришла моя очередь подбирать слова.
– Если ты имеешь в виду эти письма, то я их не писала. И я понятия не имею, кто их мог написать. Я хочу получить повышение, но мне и в голову не придет действовать подобным образом.
– Это какой‑то извращенец! – почти выкрикнула Ольга. Хорошо, что в людском гомоне на это мало кто обратил внимание, к тому же она сразу понизила голос.
– Ты получила еще одно письмо? – осторожно спросила я, почему‑то сомневаясь, что она ответит правду. На этот раз она молчала довольно долго, я не знала, стоит ли повторить вопрос или лучше прекратить разговор. Когда я уже решила, что вопрос повторять не стоит, она вдруг заговорила.
– Нет. Но… Слушай, – она подалась ко мне, но смотрела не на меня, а куда‑то выше моего плеча. Это почему‑то пугало. – Мне кажется, за мной следят. Вчера я возвращалась домой и слышала чьи‑то шаги. Кто‑то шел за мной. Я достала газовый баллончик, на всякий случай, но… никого не было. Я слышала шаги, но никого не видела.
– Ты просто испугалась, – вздохнула я и тут же вспомнила свои ощущения. Несмотря на абсурдность происходящего, я очень хорошо понимала, что она имеет в виду. Разве не те же страхи преследовали меня со вчерашнего утра?
– Возможно, – кивнула Ольга. – Совсем недавно я говорила себе то же самое. Но я… слышала голос.
– Что? – спросила я чересчур поспешно, получилось это у меня как‑то испуганно. Ольга закусила губу и даже покраснела от досады.
– Смешно? Мне тоже смешно. Реальные глюки.
– Но… но что ты слышала?
– Азазель, – помедлив, ответила она.
– Азазель?
– Да. Просто Азазель. И ничего больше. Как будто кто‑то звал из темноты. Я ночевала у мамы. Боялась оставаться в квартире одна. Представляешь? – Она усмехнулась, а потом даже попробовала засмеяться, но быстро оставила эти попытки и вновь заговорила серьезно:
– Я всю жизнь потешалась над всякой чертовщиной, а теперь готова поверить…
– Во что поверить? – робко спросила я.
– Что в самом деле… вдруг это существует? Что‑то неподвластное нашему разуму?
– Ты вчера сама говорила, кто‑то собирается занять место Сергея Юрьевича…
– Говорила, – перебила она и поморщилась, как будто я напомнила о чем‑то постыдном. – А если все сложнее?
– Но ведь ты не думаешь… – начала я, но тут к нашему столу подошла Нина Львовна, и мы, не сговариваясь, замолчали.
– У вас вид заговорщиков, – заявила она, устраиваясь на свободном стуле. – Обсуждаете вчерашнее? Мне всю ночь кошмары снились. Я думаю, чем скорее мы забудем эту печальную историю, тем будет лучше для всех нас.
«Она только что появилась в баре, – подумала я, – хотя из офиса ушла одной из первых. Она сюда часто заглядывает или увидела нас в окно и решила присоединиться?» Похоже, это меня действительно занимало, я становлюсь подозрительной. Нина Львовна могла зайти в аптеку, сходить в магазин, просто выйти на улицу подышать воздухом. Если так пойдет и дальше, я начну пугаться собственной тени.
Я поспешила закончить обед, в офис мы вернулись вместе с Ниной Львовной, Ольга ушла раньше. В тот день мы с ней больше не разговаривали, хотя еще раз оставались наедине. Но она избегала смотреть в мою сторону, и я не решилась к ней обратиться.