Почувствовав, как у меня заныло сердце, я потянулась за бумагой и ручкой.
– Где тело? – спросила я.
– Его нашли позади продуктового магазина на Паттерсон-авеню. Он еще жив, но без сознания, и никто не может сказать, удастся ли ему выкарабкаться. Я понимаю, раз он еще жив, это не ваш случай. Но некоторые его раны выглядят весьма странно. Мне еще ничего подобного видеть не доводилось. А вы, я знаю, сталкивались со всякими увечьями. Хочется надеяться, что у вас могут появиться догадки, как и чем были нанесены эти.
– Опишите мне их, – попросила я.
– Речь идет о двух участках. На правой ноге в паховой области и еще возле правого предплечья. Куски кожи просто вырезаны с мясом. По краям ран жуткие порезы и царапины. Он сейчас в окружной больнице.
– Вам удалось найти вырезанные куски тканей? – спросила я, напряженно пытаясь вспомнить нечто подобное.
– Пока нет. Но продолжаем искать. Похоже, нападение было совершено в машине.
– В чьей машине?
– В машине преступника. От стоянки возле продуктового магазина, где нашли этого парня, до того магазинчика, где его видели в последний раз, не меньше пяти-шести километров. Думаю, он сел к кому-то в машину, а может, его туда и затащили.
– Вы сфотографировали раны до того, как врачи начали их обрабатывать?
– Да. Но пока им мало что удалось сделать. Отсутствует такое количество кожи, что придется делать пересадку, полнослойную, как они выразились, если это вам о чем-то говорит.
Это говорило мне о том, что они выполнили хирургическую обработку ран, вкололи ему антибиотики и собираются делать пересадку кожи с ягодиц. Но если это не так и они, обработав края ран, наложили на них швы, то смотреть мне там уже, увы, не на что.
– Они не зашили раны? – спросила я.
– Нет, насколько мне известно.
– Вы хотите, чтобы я взглянула на них?
– Это было бы здорово, – ответил он с облегчением в голосе. – Вам бы надо как следует рассмотреть их.
– Когда, вы считаете, было бы удобнее?
– Хорошо бы завтра.
– Прекрасно. В какое время? Чем раньше, тем лучше.
– Ровно в восемь, подходит? Я буду ждать вас возле пункта неотложной помощи.
– Договорились, – ответила я.
С экрана телевизора на меня пристально смотрел диктор. Положив трубку, я дотянулась до дистанционного управления и включила звук.
– ...Юджиния? Что слышно от губернатора?
Телекамера показала тюрьму, где на протяжении уже двухсот лет содержались наиболее опасные преступники штата. Тюрьма располагалась на каменистом берегу реки Джеймс, неподалеку от центра города. В темноте толпились демонстранты, выступающие «за» или «против» смертной казни, в свете телевизионных прожекторов их лица казались суровыми. Я внутренне содрогнулась, услышав чей-то смех. На экране появилась молодая симпатичная корреспондентка в красном пальто.
– Как вы уже знаете, Билл, – начала она, – вчера была установлена прямая телефонная связь кабинета губернатора Норринга с тюрьмой. Пока никаких новостей, и это говорит о многом. Судя по опыту прошлых лет, губернатор не вмешивается в тех случаях, когда не намерен менять ход событий.
– А как обстановка в целом? Все относительно спокойно?
– Пока да, Билл. Здесь собрались, на мой взгляд, несколько сотен людей, они пикетируют здание. А в самой тюрьме, разумеется, почти никого. Всего несколько десятков заключенных, а остальные уже переведены в новую исправительную колонию в Гринсвилле.
Я выключила телевизор и через некоторое время уже ехала на машине в восточном направлении с включенным радио.