Стоффер выглядел лет на сорок - сорок пять. Он бы вполне сошел за интересного мужчину, если бы не следил так
за своим лицом.
Очевидно, он придерживался какого-то определенного жизненного принципа.
Второму, Прескотту, было, вероятно, около пятидесяти. Среднего роста, с округлым брюшком, которое наводило на подозрение, что если он
наклонится завязать шнурки, то выпрямиться уже не сможет. Правда, с грандиозной глобальностью Ниро Вулфа его полнота не шла ни в какое
сравнение. Я узнал этого человека, как-то в газете мне встретился его портрет. Гленна Прескотта из фирмы "Данвуди, Прескотт и Дэйвис" выбрали
тогда в какую-то комиссию при коллегии адвокатов. На нем были рубашка и галстук от Метцгера и костюм за полторы сотни долларов с цветком в
петлице.
Этот цветок стал причиной небольшого инцидента в самом начале беседы.
До сих пор не понимаю, какую цель преследовал Вулф: напомнить ли собравшимся о своей эксцентричности, давно ставшей притчей во языцех,
действительно удовлетворить свое любопытство или выиграть время, дабы оценить компанию?
Так или иначе, едва они успели рассесться, как Ниро Вулф уставился на Прескотта и вежливо поинтересовался:
- Это центория?
- Прошу прощения? - У Прескотта был преглупый вид. - А, вы имеете в виду мой цветок в петлице? Право, не знаю. Я просто остановился у
цветочного магазина и выбрал первое, что попалось на глаза.
- Так вы его носите, даже не зная названия?
- Конечно, а почему нет?
Вулф пожал плечами.
- Впервые вижу центорию такой окраски.
- Это вовсе не центория цианус, - нетерпеливо вмешалась миссис Данн, - у той лепестки помельче и погуще.
- Я говорил не о центории цианус, мадам, - поучительным тоном пояснил Вулф, - а о центории лейкофилле.
- Да? Такой я вообще не встречала. Во всяком случае, это не какая-нибудь центория лей, а настоящая дивертис супербус - выращенная особым
способом гвоздика.
Эйприл разобрал смех. Мэй улыбнулась ей, как Эйнштейн улыбнулся бы котенку. Но Джун повела глазами, сдвинула тонкие брови, и Эйприл,
немедленно угомонившись, сказала своим знаменитым "серебряным" голосом:
- Ты победила, Джун. Конечно же, это махровая гвоздика. Я совсем не возражаю против того, что ты всегда права, просто не отказываю себе в
удовольствии посмеяться над тем, что кажется мне забавным. Но разве меня приволокли сюда на дискуссию по ботаническим проблемам?
- Силком тебя никто не тащил, - возразила старшая сестра, не любившая вульгарные словечки, - во всяком случае, я этого не делала.
Мэй умоляюще сложила руки.
- Бога ради, простите, мистер Вулф. Нервы у нас страшно напряжены.
Понимаете, нам необходимо посоветоваться по крайне серьезному вопросу. - Тут она взглянула на меня, улыбнувшись так тепло, что я невольно
улыбнулся в ответ, и добавила уже для Вулфа:
- И по весьма конфиденциальному.
- Об этом можете не беспокоиться, - заверил ее Вулф. - Мистер Гудвин - моя верная тень. Без него я как без рук. А что касается ботанической
дискуссии, то в ней я один повинен. Ведь это мне пришло в голову спросить о цветке. Но давайте же перейдем к вашему серьезному делу.
Раздался недовольный голос Прескотта:
- Мне объяснить?
Махнув рукой, чтобы погасить спичку, которой зажгла очередную сигарету, Эйприл протестующе затрясла головой.