Среди прочих своих занятий, – желчно проговорил он, – моя жена то и дело находит время, чтобы что‑нибудь стащить в универмаге или магазине самообслуживания. Когда она слишком много выпьет, а это с ней случается, у нее появляются такие идиотские причуды. У меня уже было несколько крайне неприятных объяснений с управляющими магазинов. Пока удавалось избежать суда, но если такое произойдет в чужом городе, где ее никто не знает... – Он поднял руки и снова уронил их на стол, – она может угодить за решетку. Не так ли?
– У нее когда‑нибудь снимали отпечатки пальцев?
– Нет, под арестом она не была.
– Я не это имею в виду. Когда магазины соглашаются замять происшествие, не возбуждая дела о краже, то они часто ставят условием снятие отпечатков пальцев. Это отпугивает любителей острых ощущений, а у дирекции собирается картотека клептоманов. Если отпечатки повторяются, то виновному уже не выпутаться.
– Насколько мне известно, до этого дело не доходило.
– Ну что ж, оставим это. Если бы она была арестована, то к вам давно обратились бы за выяснением ее личности. Даже если ей разрешили предстать перед судом под вымышленным именем, все равно полиция вас известила бы. И вообще, если бы она крепко влипла, то сама попросила бы у вас помощи. – Я постучал пальцами, по бело‑голубому телеграфному бланку. – Эта штука, значит, месячной давности. Нет, если что‑нибудь подобное случилось бы месяц назад, то давным‑давно все было бы известно. Она ведь раньше не имела судимостей, так что на первый раз отделалась бы условным осуждением и денежным штрафом.
Чтобы утолить свое горе, он налил себе еще рюмку.
– Вы меня несколько успокоили, – сказал он.
– Существует, кроме того, много других возможностей. Либо она уехала с Лэвери, и они поссорились. Либо с другим мужчиной, а телеграмма должна была просто направить нас по ложному следу. Она могла уехать и одна или с другой женщиной. Может быть, она слишком много пила и теперь проходит курс лечения в каком‑нибудь частном санатории для алкоголиков. Наконец, она могла попасть в какое‑нибудь затруднительное положение, о котором мы с вами и понятия не имеем. Или оказалась замешана в каком‑либо преступлении...
– Боже милостивый, не говорите таких вещей! – взмолился он.
– Почему же? Надо учитывать всякую возможность. Итак, у меня сложилось следующее представление о миссис Кингсли: молода, красива, легкомысленна и необузданна. Она – женщина того типа, который привлекает мужчин, и способна связаться с первым встречным мерзавцем. Примерно соответствует?
Он кивнул:
– Слово в слово!
– Сколько денег у нее могло быть с собой?
– Обычно она носила при себе довольно много. У нее свой собственный банковский счет. Может снять с него практически любую сумму.
– У вас есть дети?
– Нет, детей нет.
– Вы ведете ее дела?
Он покачал головой.
– У нее нет никаких дел, кроме как выписывать чеки, получать деньги, а потом швырять их на ветер. О том, чтобы вложить средства в какое‑нибудь дело, она и слышать не хочет. Ни цента. А я никогда не пытался извлечь какую‑нибудь пользу из ее денег, как вы, вероятно, думаете. – Он сделал паузу, потом сказал:
– Впрочем, нет, я пытался. Я тоже всего лишь человек, и мне нелегко видеть, как эта женщина каждый год заливает себе за воротник двадцать тысяч, а в результате приобретает только горькое похмелье и связи с молодчиками типа Криса Лэвери.
– А в каких вы отношениях с ее банком? Можете вы получить список чеков, выписанных ею за последний месяц?
– Нет, они не дадут мне никаких справок. Однажды я попробовал, но мне отказались сообщить что бы то ни было.