Черт возьми, да в чем же тут фишка-то?!
– Значит, решено, этот вариант оставляем. – Заказчик легонько ударил рукой по столу. – Давай дальше.
Семенов послушно продолжил докладывать. Его то и дело перебивали:
– Это не годится, это слишком однозначно…
– Это не пойдет, здесь не будет коллизии…
– Это нормально, оставляем…
Как ни силился бывший участковый, ему так и не удалось установить закономерность, в соответствии с которой одни предлагаемые варианты отвергались, а другие принимались. Лично ему они все казались одинаковыми.
– Спасибо, Валентин, – сказал ему на прощание заказчик, и Семенов с удивлением и даже уважением подумал о том, что этот миллионер в отличие от него самого имя докладчика запомнил. – Ваша контора проделала хорошую работу. Мы посоветуемся, выберем из того, что вы нам предложили, окончательный вариант и поставим вашего шефа в известность.
– Зачем? – удивился Семенов, собирая бумаги в папку. – Вы не обязаны.
– Ну, разумеется, я не обязан, – рассмеялся заказчик, и в этом смехе Валентину послышалось высокомерие барина, соизволившего посмеяться шутке холопа. – Но это необходимо, потому что именно с этим окончательным вариантом вашей конторе предстоит работать и дальше. Нам нужна будет информация, много, очень много подробнейшей информации, и собирать ее будете именно вы. Я вашу контору купил на корню, и на долгий срок, имей это в виду. Так что мы с тобой еще встретимся, и не один раз. Будешь регулярно приезжать сюда с докладами, с твоим шефом я уже договорился, никого другого мне тут не надо.
Именно так и сказал: «мне тут не надо». Не «нам», а «мне». Ему лично то есть. А как же брюнетка и симпатичный мужичок с Горгоной? Они не будут больше присутствовать, когда Валентину придется докладывать? Зачем тогда сейчас они здесь? Да и про информацию он говорил: «нам нужна будет». Голову сломаешь с этими миллионерами! Никогда не угадаешь, что у них на уме. Нет, скорее всего прихвостни тоже будут здесь, просто этот заказчик считает себя пупом Земли, привык быть самым главным для самого себя, а других вовсе не замечать.
«Тоже мне, обрадовал, – думал Семенов, спускаясь в лифте на первый этаж. – Вот счастье-то – видеть эти рожи. Контору нашу он, видите ли, на корню купил! Терпеть не могу таких людей, которые считают, что могут купить всё и всех. Впрочем, может, я зря гоню, не такие уж они и противные, а если честно – то совсем не противные, вежливые, чаю подали, не хамят, не грубят. Заказчик на «ты» обращается, не очень-то это приятно, но ничего, я привычный, в ментовке у нас тоже все начальники подчиненным «тыкают». Может, все еще и обойдется без крови».
В июле 2010 года в Москве стояла страшная жара, и даже за городом, где Владимир Григорьевич Забродин построил особняк, спасения от нее не найти. Если только жить под струями прохладного воздуха из кондиционера…
Воскресенье для миллиардера Забродина обычно ничем не отличалось от будних дней, кроме одного: он завтракал вместе с женой Анной, которая много и активно работала, вставала и уезжала в Москву с утра пораньше и только в выходные дни могла себе позволить выходить к завтраку одновременно с мужем. Вот и сегодня она сидит напротив Забродина за длинным столом с мраморной столешницей, спортивная, подтянутая, в шортах и легком топике, и посматривает на него то настороженно, то излишне внимательно, словно чем-то обеспокоена и хочет о чем-то спросить, но не решается. Однако все-таки решилась:
– Такая отвратительная погода, и никакого облегчения в ближайшее время синоптики не обещают.