К констеблям подошел старший пожарный, Гэри Каллен, и, словно бы не замечая Джанет, по‑приятельски заговорил с Деннисом:
– Догадываешься, чьих рук дело?
– Да угонщики подожгли. – Деннис указал подбородком на машину. – Мы проверили номерные знаки. Украдена из респектабельного района Хитон‑Мур в Манчестере. Об угоне заявили этим вечером.
– А почему машина здесь‑то оказалась?
– Откуда я знаю? Может, по делу приехали, за наркотиками, скажем, а им кто‑то отомстил или просто решил дать выход своим чувствам. Но это уж пусть выясняют парни, которые выше нас по должности. Им платят за то, что у них в головах мозги. А мы, считай, свое дело сделали. Ну как, все в порядке?
– Все под контролем. Представляешь, если в багажнике окажется тело?
Деннис рассмеялся:
– Одно могу сказать: сейчас оно уже хорошо прожарено. Постой‑ка, кажется, это наша рация надрывается… Ну точно.
Джанет направилась к машине.
– Я отвечу, – бросила она через плечо.
– Диспетчер вызывает триста пятьдесят четвертый экипаж. Триста пятьдесят четвертый, ответьте, пожалуйста. Прием.
Джанет нажала на кнопку:
– Триста пятьдесят четвертый слушает. Прием.
– Поступило сообщение о семейной ссоре на Хилл‑стрит, тридцать пять. Повторяю: Хилл‑стрит, тридцать пять. Можете проверить? Прием.
Господи, подумала Джанет, проклятая бытовуха! Ни один полицейский не обрадуется такому вызову, да еще в такую рань.
– Мы займемся, – вздохнув, ответила она и глянула на часы. – Будем там через три минуты.
Она окликнула Денниса, в ответ он поднял руку – попросил дать ему возможность договорить с Гэри.
Когда Деннис возвращался к патрульной машине, оба они хохотали.
– Рассказал ему свою любимую хохму? – спросила Джанет, садясь за руль.
– Какую еще хохму? – удивился Деннис, взглянув на нее с невинностью во взоре.
Джанет завела мотор и на полной скорости рванула в направлении нужной улицы.
– Не притворяйся; о блондинке, которая делала свой первый минет.
– Не пойму, о чем это ты.
– Я слышала, как ты рассказывал эту милую историю тому новичку в участке, а ведь парень еще ни разу не брился. Оставил бы ты его в покое, дай ему возможность самому составить мнение о женщинах, Ден, вместо того чтобы отравлять пошлятиной его юные мозги.
Центробежная сила едва не столкнула их с дороги: Джанет слишком круто вошла в поворот в начале Хилл‑стрит. Деннис изо всех сил вцепился в приборную доску:
– Боже милостивый! Женщина за рулем! Это не шуточки. А как у тебя вообще с чувством юмора?
Джанет, усмехаясь про себя, медленно двигалась вдоль тротуара, пытаясь разглядеть номера домов на Хилл‑стрит.
– Да ты достала! Меня мутит уже! – вспылил вдруг Деннис.
– От чего это? От моей манеры водить машину?
– И от этого тоже! Что ты ко мне привязалась? Теперь уж и не заикнись о том, что у каждого мужика на уме?
– Не стоит, если вместо головы у него канализационный коллектор. Это же грязь, пойми. Ты не меняешься, Ден. А мы должны становиться лучше или придем к тому же концу, что и динозавры. Давай сменим тему, поговорим о родинке.
– О какой еще родинке?
– О той, что у тебя на щеке, возле носа. Из нее волосы торчат.
Деннис поводил рукой по щеке:
– Ну и что такого?
– На твоем месте я бы обязательно сходила к врачу. Рак кожи – это не шуточки… Ага, вот и дом тридцать пять. Приехали.
Она вырулила на обочину и остановилась возле приземистого дома из красного кирпича и песчаника.