«Вот так и мы, умрём, и никто не узнает», – почему-то во множественном числе подумал о себе человек и перебросил левую ногу через перила моста. Вокруг ничего не изменилось, то есть природа немедленно не возмутилась поступком венца своего творения, у которого в коротко стриженой голове в истерике билась мысль об ответе за базар и содеянное ранее. Вот если бы не деньги, включенный по ним счётчик да две параллельные беременности подруг, то жить бы да жить! А теперь, как карта ляжет под густой хмель в голове. Может и козырем, если выловят или по той же льдине не промазать, пока основной ориентир в голове не замёрз. А сейчас главное – это по-мужски собой распорядиться, с твёрдостью в слове и деле. А там может всё и рассосётся. И долги, и беременности. Правда, лишь в том случае, если на берегу хоть один случайный зритель, так как на досужего рыболова в эту пору надежды никакой. При купании с целью суицида всякое может случиться, хотя тут особой точности и расчёта, как, скажем, у висельника, не требуется. Главное – со всего маха в илистые наслоения по самые ноздри не вписаться. Тогда откачивай не откачивай, но навеки к жизненным передрягам останешься равнодушным.
А вообще-то, вода – это тебе не верёвка или пуля. Чтобы самоутопиться не холодный расчёт нужен, а железная воля! Ведь изначально жидкая среда жизнь породила, поэтому сразу отнимать её у любого млекопитающего стесняется. Тем более, если индивид в сознании и какой-никакой опыт существования имеет. Поэтому топиться всегда легче в подпитии, причём, чем в большем, тем с меньшими проволочками, если сам в состоянии добраться до уреза воды. Или когда ты женского звания, то есть сначала дело делаешь, а уж потом хоть потоп. И ещё – при утоплении не следует оглядываться назад на свой пройденный ненароком путь. Воспоминания отвлекают от задуманного, нагнетают тоску по неправильно содеянному и будят желания по исправлению прошлых ошибок. Поэтому многие уже готовые ко всему утопленники решаются на последний шаг в омут со второй, а то и с третьей попытки, что, естественно, не идёт в полноценный зачёт, а лишь фиксируется на скрижалях больниц особого толка. Да и к чему поминки откладывать, когда собственную правоту доказать хочешь любым способом, а то и просто оставить светлую память о себе? Но вот что нужно учитывать при мокром суициде, так это скорость течения и наличие придонной фауны. Если взять море, так там местный подводный житель сожрёт тебя всего без остатка, не оставив и следов. А возьми реку или другой сухопутный водоём! Тут хоть плач навзрыд, хоть смейся безутешно. Ежели течение не рассчитать, то под любой корягой застрянешь надолго и так видоизменишься, что даже в гроб не впихнуть, если не по частям. Да и вид благородный потеряешь. Нахлебаешься воды как пожарная кишка, так что никто не осмелится не то что в лоб поцеловать, а даже и рядом на карточку сняться. Но это ещё полбеды! Полный кирдык, если в рыбном месте под себя черту подведёшь. Вот тогда и вовсе никакого покоя не будет. Любой сомёнок не только усом пощекотать поднырнёт, но и откусить кой чего от тебя для собственного пропитания постарается. А ежели ещё и рак? Тут они тебе никакого спуску не дадут. Обглодают как собаки, считай, до голой скелетной кости, так что и мама не узнает. В рыбных местах только одна надежда на добросовестного водолаза и наличие слабой бюрократии при спасении на водах. Так что самоутопление это целая наука, если хочешь о себе оставить добротные воспоминания и сносный материал для захоронения вдали от оградки погоста. Словом, везде голый расчёт и понимание момента нужны. Хочешь жить, умей вертеться, как шутят опытные висельники со стажем.
– Мужчина, – вдруг услышал человек с ногой на перилах лёгкий голос, но не с небес, а прямо у себя за спиной:– Мужчина, что тормозите? Не тяните время, другие тоже хотят.
Утопленник снял ногу с перил и обернулся на голос. Перед ним, как и угадывалось, в неяркой ауре придорожных фонарей стояла молоденькая девушка вся в чёрных потёках от слёз на розовых щёчках. Хоть юное создание было довольно привлекательным, но материализовалось оно явно не ко времени.
– А в чём собственно дело? – рыкнул мужчина так не вовремя согнанный с насеста. – Тебе что, места мало?
– Вы заняли самое удобное для суицида место, – просто объяснила неожиданно бойкая девица. – Я эту наиболее высокую точку ещё вчера выбрала. К тому же, здесь самая подходящая глубина, – в голосе чувствовались решительность и непреклонность.
– Ах, да! Тут ведь книга записи очередников завалялась, – съязвил парень.
– Лично для вас книга отзывов на берегу приготовлена, – не осталась в долгу девушка. – Хватит препираться. Приступайте к делу или отойдите в сторону. За фонарями ещё один бездельник очереди дожидается. А ещё мужики! – закончила она с сердцем.
– Возможно, моё промедление в падении возвысит ваш шанс в процессе естественного отбора, – умно ответил мужик и неожиданно предложил:– Но если вы так торопитесь, то я готов уступить вам место как женщине, что, в общем-то, уже значения не имеет. Там, – и он указал пальцем под мост, – вода всех уровняет. А, собственно, с кем имею честь, – внезапно ожил мужчина, на смерть идущий, и по-гусарски вытянулся во фрунт.
– Ксения, – в ответ старорежимно присела девица, как в светских фильмах ещё без звукового сопровождения. – Гимназистка четвёртой ступени.
– Константин, – тут же отозвался парень, благородно роняя голову на собственную грудь. – Банкир, совладелец и прочая, и прочая.
– А я Вася, – встрял доселе незамеченный третий, вступая под свет фонаря.
Долго молчали, разглядывая друг друга. Оказалось, что Василий не придавлен бременем истёртых лет, хотя и пьян, как не всякий ветеран пивной бочки.
– А вы какими судьбами? – первым опомнился Константин.
– Топиться пришёл, как человек, – внятно ответил Василий. – И не отговаривайте. Я всегда топлюсь под 8 марта. И не холодно, и жене подарок. Всегда вылавливают, как огурец в банке.
– А если нет? – спросили дуэтом первые в очереди.
– А на нет и суда нет, – вполне трезво отчеканил новый знакомый. – Только я уже предупредил кого надо. Они меня давно знают, – и Вася буром полез к перилам.
Это уже была наглая выходка пьяного человека и вызов трезвой общественности. Поэтому Костя резко одёрнул пришлого:
– Не лезь поперед батьки в пекло. Пусть дама первой ко дну отправится. Надо же и приличия соблюдать, не в трамвай лезете.
– Спасибо, Константин, – благодарно отозвалась Ксения и неожиданно, чисто по-женски сгладила все углы:– А давайте все разом, места хватит для всего общества. Да и веселее.
– Дело говорит, – почти весело согласился Василий, – пойдём ко дну как три топора, если без спасателей. Я всегда за душевное понимание, – и он хватил шапкой о решётку перил.
– Нельзя так, – вдруг возвысил голос Константин. – Наложение рук – дело интимное, а не групповое сектантство. Поэтому предлагаю в порядке живой очереди.
– Но вы же сами себе противоречите, – вспыхнула Ксюша, – ведь только что утверждали, что дамам везде первоочередная дорога, даже к смертному одру. Доведите же своё благородство до логического конца.
– Я не согласен, – встрял Вася, – раз собрались все вместе, то и общий знаменатель совместно подведём. А кого первого выловят, тот и победил.
– Вот что, – рассудительно начал итожить Константин, – надобно отрешение от этого мира проводить по значимости и тяжести содеянного. Мне, например, так и этак, но всё равно кранты. Если сам не утоплюсь, то непременно пристрелят. Столько денег хапнул у друзей-приятелей, что и на том свете достать могут. Поэтому я и начну. А вы ещё и передумать сможете.
– Я уже лет пять не передумываю, так что могу и подождать, – неожиданно согласился Василий, – всё равно выловят и по обыкновению ещё и штраф впаяют. Разбаловал я их.