Затем задним ходом выехал со своего места на парковке и укатил.
– Во всяком случае, Синтии здесь не было. Это уже кое‑что, – заметил Фекворт. – Может быть, мне имеет смысл прямо сейчас отправиться домой и надеяться на лучшее.
Дверь двенадцатого номера снова открылась, и привлекательная женщина сначала выглянула наружу, а потом вышла и закрыла за собой дверь. Было холодно, и она застегнула пальто, после чего пошла к выходу со стоянки.
Мэр выскочил из машины и ринулся ей наперерез. Кардинал поднял стекло: ему не хотелось их слушать. У него зажужжал мобильный.
– Кардинал, какого черта ты не отвечаешь по своей долбаной рации?
– Я сейчас в своей собственной машине, сержант Флауэр. Долго объяснять.
– Ну ладно, слушай. Тут нам позвонил какой‑то человек, сообщает, что за домом «Гейтвэй» – труп. Знаешь это новое здание?
– «Гейтвэй»? Сразу за окружной? Даже не знал, что его достроили. А вы уверены, что сообщает не какой‑то пьяница, которому все это приснилось?
– Уверены. Патруль уже на месте, дал подтверждение.
– Ладно. Я сейчас всего в нескольких кварталах оттуда.
Мэр скандалил с женой. Синтия Фекворт скрестила руки на груди, склонив голову. Ее муж стоял к ней лицом, растопырив руки в классическом жесте умоляющего супруга. В дверях мотельной конторы стоял, глазея на них, какой‑то служащий гостиницы.
Мэр даже не заметил, как уехал Кардинал.
Здание «Гейтвэй» располагалось на восточной окраине города: это было одно из нескольких многоэтажных строений в районе, где что ни день открывались небольшие торговые центры, вытянутые в одну линию. Собственно, первый этаж этого здания как раз и представлял собой такой торговый центр, где размещалась химчистка, круглосуточный магазинчик всякой всячины, а также крупная фирма, занимавшаяся ремонтом компьютеров, носившая название «Компью‑клиник» и переехавшая сюда с Мэйн‑стрит. Располагавшиеся здесь предприятия и компании уже какое‑то время работали, но многие из жилых квартир в доме так пока и оставались непроданными. Дорожные рабочие трудились над устройством развязки типа «клеверный лист», чтобы приспособиться к транспортным нуждам здешнего района, становившегося все более буржуазным, – если, конечно, это вообще можно было назвать районом. Кардиналу пришлось на своей машине, как сквозь строй, пробраться через ряды оранжевых заградительных конусов и потом сделать крюк мимо нового «Тима Хортона» и «Хоум депо».
Он миновал череду новеньких таунхаусов, большинство из которых пока так и не были заселены, хотя кое‑где и горел свет. Перед последним из них был припаркован «крайслер‑круизер», и Кардинал на мгновение подумал, что это машина Кэтрин. Один или два раза в год у него бывало такое – внезапное беспокойство, ощущение, что Кэтрин попала в беду, что с ней творится что‑то опасно‑маниакальное или депрессивно‑суицидальное, – и потом он испытывал облегчение, узнав, что это не так.
Он покатил по подъездной аллее «Гейтвэй» и остановился под знаком «Парковка только для жителей дома, гости паркуются на улице». Полицейский в форме стоял рядом с лентой, ограждавшей место происшествия.
– О, привет, сержант, – произнес он, когда Кардинал к нему подошел. Выглядел он лет на восемнадцать, и Кардинал в жизни не смог бы припомнить, как его зовут. – У нас мертвая женщина, вон там. Похоже, неудачно упала. Решил на всякий случай оградить периметр, пока мы не разберемся, что к чему.
Кардинал посмотрел мимо него, в пространство позади здания. Он увидел там лишь «дампстер» и пару автомобилей.
– Ты что‑нибудь трогал?
– Ну да. Проверил, есть ли у нее пульс. Пульса не было.