– Ты знаешь, где Велма?
– Вы говорите Велма? – захныкал бармен. – Я ее здесь не видел в последнее время. Это точно.
– Сколько ты здесь?
– Сейчас прикину, – положил полотенце, наморщил лоб и начал считать на пальцах. – Около десяти месяцев. Нет, я полагаю, около года. Около.
– Да сообразишь ты, наконец, сколько? – перебил большой человек.
Бармен вытаращил глаза, и его кадык затрепыхался, как обезглавленный цыпленок.
– Сколько времени этому цветному курятнику? Ну, сколько? – угрюмо настаивал большой человек.
– Что вы говорите?
Большой человек выставил кулак, в котором стакан полностью исчез из виду.
– Пять лет, по крайней мере, – сказал я, – Этот парень скорее всего ничего не знает о белой девушке по имени Велма. Да и никто здесь не знает.
Большой человек посмотрел на меня так, как будто я только что вылупился из яйца. Коктейль не улучшил его настроения, а тем более его характер.
– Какого черта ты всовываешь свою морду в разговор? – спросил он меня.
Я улыбнулся, изобразив широкую теплую дружескую улыбку:
– Я – парень, с которым ты сюда пришел. Помнишь? Он ухмыльнулся ровной ухмылкой без смысла.
– Лимонный коктейль! – сказал он бармену. – Взбивай так, чтобы вывалились все блохи из твоих штанов. Работай!
Бармен засуетился, вращая глазами.
Я повернулся спиной к стойке и оглядел комнату. Сейчас она была пуста, если не считать большого человека, бармена и меня, а также вышибалу, распластавшегося у стены. Он шевелился. Преодолевая боль, медленно, с усилием двигался – полез вдоль плинтуса, как муха с одним крылом. Он двигался позади столов, внезапно постаревший, внезапно разочаровавшийся, усталый человек. Бармен поставил еще два сауэра. Я повернулся к стойке. Большой человек бросил беглый взгляд на ползущего вышибалу и более не обращал на него внимания.
– Здесь ничего не осталось от кабачка, – пожаловался он. – Здесь были небольшая сцена и оркестр и очаровательные комнатки, где парень мог развлечься. Здесь пела Велма. Она была рыжеволосой. Соблазнительна, как кружевные панталоны. Мы должны были пожениться, когда на меня повесили дело.
Я взялся за второй сауэр. Мне стало надоедать это приключение.
– Какое дело? – спросил я.
– Где, ты думаешь, я был восемь лет?
– Ловил бабочек.
Он ткнул себя в грудь указательным пальцем, похожим на банан.
– Мэляой мое имя. Меня звали «Лось Мэллой» из‑за моих габаритов. Дело о банке Грейтбенд. Сорок кусков. Сольная работа. Это ведь что‑то?
– А теперь ты собираешься их потратить? Он впервые посмотрел на меня острым взглядом. Позади нас раздался шум. Это вышибала встал на ноги. Слегка покачиваясь, сделал шаг, другой. Взялся за ручку двери, темневшей за прилавком у кассового стола. Открыл дверь и как провалился за нее. Дверь захлопнулась, щелкнул замок.
– Куда это он? – на сей раз настороженно поинтересовался Лось Мэллой.
Бегающие глаза бармена с трудом сфокусировались на двери, через которую проковылял вышибала.
– Это... Это офис мистера Монтгомери, сэр, Он – хозяин. У него там офис.
– Он, наверное, знает про Велму, – сказал большой человек. Он выпил залпом свою порцию. – Пусть пораскинет мозгами. Еще два стакана того же!
Большой человек медленно пересек комнату легкой от коктейля походкой, без забот об окружающем мире. Его огромная спина закрыла дверь. Дверь оказалась запертой. Мэллой потряс ее, и кусок панели отлетел в сторону, дверь открылась.