А может, он сказал вам?
– Что‑то такое он сказал, – подтвердил я.
– Вы не очень словоохотливы, мистер Марлоу, правда? Но отец очень хотел бы найти его... По крайней мере мне так кажется...
Некоторое время я смотрел на нее с необычайно учтивой миной, затем ответил:
– И да, и нет.
– Довольно странный ответ. Вы считаете, что можете его отыскать?
– Ведь я не утверждал, что попытаюсь сделать это. Почему вы не обратились в полицию, в отдел по розыску пропавших? Это работа не для одного человека.
– Ах, отец не хочет даже слышать о том, чтобы вмешивать в это дело полицию. – Она спокойно посмотрела на меня поверх бокала, осушила его и нажала кнопку звонка. Через боковую дверь вошла горничная. Это была женщина среднего возраста с длинным желтоватым дружелюбным лицом, длинным носом, маленьким подбородком и большими влажными глазами. Она была похожа на старую клячу, которую после многих лет верной службы пускают на выпас. Миссис Риган протянула ей пустой бокал. Горничная приготовила новую порцию напитка, подала его своей хозяйке и удалилась из комнаты, не произнеся ни слова и не глянув в мою сторону.
– Итак, что вы собираетесь предпринять? – спросила миссис Риган, когда дверь закрылась.
– Когда и как Расти улизнул?
– Разве отец не рассказал вам?
Я склонил голову набок и широко улыбнулся ей. Она покраснела, в ее знойных глазах вспыхнули молнии.
– Не вижу в этом ничего смешного, – выпалила она. – Кроме того, мне не нравятся ваши манеры.
– Я тоже не в восторге от ваших манер, – ответил я. – Я не набивался на этот разговор. Это вы послали за мной. Мне не мешает ни то, что вы кокетничаете со мной, ни то, что на завтрак вы принимаете бутылку виски. Мне не мешает также, что вы показываете мне ноги. Это первоклассные ноги, и возможность ближе познакомиться с ними принадлежит к приятным вещам. Не мешает мне также и то, что вам не нравятся мои манеры. Конечно, они не из лучших. Я уже достаточно огорчался ими длинными зимними вечерами. Но не теряйте времени, пытаясь допрашивать меня.
Она так резко поставила бокал, что часть виски выплеснулась на шелковую подушку. Махнула ногами, опустила их на пол и встала передо мной с расширившимися ноздрями и метающими молнии глазами. Ее губы приоткрылись и передо мной блеснули белые зубы. Суставы ее сжатых рук побелели.
– Как вы смеете разговаривать со мной так? – произнесла она приглушенным от ярости голосом.
Я сидел спокойно и улыбался ей. Она медленно закрыла рот и посмотрела на разлитое виски. Затем села на край дивана и оперлась подбородком на руку.
– Боже мой, какой же вы красивый грубиян! Мне надо было швырнуть вам что‑нибудь в голову.
Я чиркнул спичкой по ногтю и, – о чудо! – она сразу загорелась. Я выпустил в воздух клуб дыма и ждал, что будет дальше.
– Мне отвратительны деспотичные мужчины, – сказала она. – Я их просто ненавижу.
– Чего вы боитесь, миссис Риган?
Ее глаза потускнели, но через мгновение потемнели снова, а ноздри сжались.
– Я уверена, что он спрашивал вас не про меня, – сказала она напряженным голосом, в котором все еще проскальзывали нотки злости. – Речь шла о Расти, правда?
– Лучше спросите его об этом сами.
– Убирайся! – снова взорвалась она. – К чертовой матери, вон отсюда! Я встал.
– Садитесь, – проворчала она.
Я сел, щелкнул пальцами и стал ждать.
– Пожалуйста, – сказала она. – Я вас умоляю. Ведь вы же можете найти Расти, если...
Если отец так этого хочет.