Король Прусский Фридрих Вильгельм III с сыновьями благодарит Москву за спасение его государства с бельведера Пашкова дома, худ. Н. Матвеев, 1896
А задолго до Пашкова здесь стояла усадьба еще одного ближайшего к Петру I человека – Александра Даниловича Меншикова, обогатившегося до такой степени, что даже сам Петр не мог ничего с ним поделать. А еще раньше Ваганьковский холм носил на себе опричный двор Ивана Грозного (1530–1584).
Когда очередной пожар охватил Москву в 1547 году, семнадцатилетний царь укрылся именно здесь, но если бы только пожарище страшило молодого государя – небывалое по своему размаху Московское восстание, вызванное неурожаем хлеба, произошло в Москве в том году. Вся ненависть простого люда выплеснулась против ближайших родственников Грозного – князей Глинских, будто бы они подожгли столицу. Князя Юрия Васильевича Глинского – дядьку царя – убили, а сам Иван IV из Ваганькова поспешил переехать еще дальше от Кремля, в село Воробьево.
В январе 1567 года царь Иван Грозный поселился в новом опричном дворце – на углу Моховой улицы и Воздвиженки (к началу ХХ века на Моховой оставались две белокаменные палаты со столпами посередине и со сводами из кирпича, предположительно это и были остатки опричного дворца).
Свои впечатления об опричном дворце Ивана Грозного оставил нам в воспоминаниях Генрих фон Штаден – достаточно известная историческая личность. Почти двадцать лет служил он царю Ивану, сначала толмачом, затем опричником. Последнее ему наиболее запомнилось. Генрих фон Штаден лично участвовал в боярских погромах, благодаря чему вошел в историю. Сергей Эйзенштейн увековечил его личность в своем фильме «Иван Грозный» – не каждый опричник удостаивался такой чести. Вот что пишет царский опричник в своих воспоминаниях «Страна и правление московитов в описании Генриха Штадена»: «Но, когда была учреждена опричнина, все, кто жил по западному берегу речки Неглинной, без всякого снисхождения должны были покинуть свои дворы и бежать в окрестные слободы, еще не взятые в опричнину. Это относилось одинаково и к духовным, и к мирянам. А кто жил в городе или слободах и был взят в опричнину, тот мог легко перейти из земщины в опричнину, а свои дворы в земщине или продать, или, разобрав, увезти в опричнину.
Великий князь приказал разломать дворы многих князей, бояр и торговых людей на запад от Кремля, на высоком месте в расстоянии оружейного выстрела; очистить четырехугольную площадь и обвести эту площадь стеной на одну сажень от земли (выложить ее из тесаного камня, а еще на две сажени вверх из обожженных кирпичей). Наверху стены были сведены остроконечно, без крыши и бойниц; протянулись они приблизительно на 130 саженей в длину и на столько же в ширину; с тремя воротами; одни выходили на восток, другие – на юг, третьи – на север.
Северные ворота находились против Кремля и были окованы железными полосами, покрыты оловом. Изнутри, там, где ворота открывались и закрывались, были вбиты в землю два огромных толстых бревна и в них проделаны большие отверстия, чтобы через них мог пройти засов; засов этот (когда ворота были открыты) уходил в стену, а когда ворота закрывались, его протаскивали через отверстия бревен до противоположной стенки. Ворота были обиты железом. На них было два резных разрисованных льва, вместо глаз у них были пристроены зеркала, и еще резной, из дерева, черный двуглавый орел с распростертыми крыльями. Один (лев) стоял с раскрытой пастью и смотрел к земщине, другой, такой же, смотрел во двор. Между двумя львами стоял двуглавый черный орел с распростертыми крыльями и грудью, повернутой в сторону земщины. На этом дворе были выстроены три мощных постройки, и над каждой наверху на шпице стоял двуглавый орел, с грудью, обращенной к земщине.
От главных построек шел переход через двор до юго-восточного угла. Там перед избой и палатой были выстроены низкие хоромы с клетью вровень с землей. На протяжении хором и клети стена была сделана на полсажени ниже для доступа воздуха и солнца. Здесь великий князь обычно завтракал или обедал. Перед хоромами был погреб, полный больших кругов воску. Такова была особая площадь великого князя. Ввиду сырости она была засыпана белым песком на локоть в вышину.
Южные ворота были малы, только один и мог в них въезжать и выезжать. Здесь были выстроены все приказы и ставились на правеж должники… Через восточные ворота князья и бояре не могли следовать за великим князем ни во двор, ни из двора, эти ворота были исключительно для великого князя, его лошадей и саней. Так далеко простирались постройки на юг. Дальше была калитка, изнутри забитая гвоздями. На западной стороне ворот не было (там была большая площадь, ничем не застроенная). На севере были большие ворота, обитые железными полосами, покрытые оловом.
Здесь находились все поварни, погреба, хлебни и мыльни. Над погребами… были сверху надстроены большие сараи с каменными подпорами из досок, прозрачно прорезанных в виде листвы… Здесь была калитка, чтобы с поварен, погребов и хлебен можно было доставлять еду и питье на правый великокняжеский двор. Здесь было две лестницы (крыльца); по ним можно было подняться к большой палате. Одна из них была против восточных ворот. Перед ними находился маленький помост, подобный четырехугольному столу; на него всходил великий князь, чтобы сесть на коня или слезть с него. Эти лестницы поддерживались двумя столбами, на них покоились крыша и стропила. Столбы и свод были украшены резьбой под листву. Переход шел кругом всех покоев и стен. Этим переходом великий князь мог пройти сверху от покоев по стенам в церковь, которая стояла вне ограды перед двором на восток. Церковь эта была выстроена крестообразно, и фундамент ее шел вглубь на восьми дубовых сваях; три года она стояла непокрытой…
Другая лестница была по правую руку от восточных ворот. Под этими двумя лестницами и переходом держали караул 500 стрельцов… На южной стороне ночью держали караул князья и бояре…»
В 1571 году опричный дворец Ивана Грозного в Старом Ваганькове сгорел при нашествии на Москву хана Давлет-Гирея. От себя добавим, что были в Старом Ваганькове и Псарная слобода, но в XVIII веке ее перевели в Новое Ваганьково, и княжеская сокольня; стоял в начале XVII века Аптекарский двор (на углу современных Воздвиженки и Староваганьковского переулка). А сколько исторических событий, людских судеб и, конечно, легенд связано с Ваганьковским холмом! Самое известное предание заставляет нас поверить в то, что где-то очень глубоко под Ваганьковским холмом зарыта библиотека Ивана Грозного – Либерея, поиски которой до сих пор не увенчались успехом. Из Кремля в Опричный дворец царя вел подземный ход, в ответвлениях которого и спрятал царь бесценные манускрипты и даже инкунабулы[1]. Вероятно, именно этот подземный ход и был обнаружен при строительстве станции метро «Библиотека им. Ленина» в начале 1930-х годов.
Если библиотека и будет когда-либо обнаружена, и случится такое чудо, то счастливчикам, нашедшим ее, должно открыться уникальное собрание древних книг. Опять же по легенде, считается, что библиотеку привезла в Москву Софья Палеолог, бабка Ивана Грозного. А ей она досталась от византийских императоров, собиравших библиотеку до падения Константинополя. Среди свитков могут быть и «История» Тита Ливия, и «Жизнь двенадцати цезарей» Светония, и «История» Тацита, и «Энеида» Вергилия, и даже «Комедии» Аристофана. Это лишь некоторые из предполагаемых рукописных памятников, присутствующих в различных описях книг Ивана Грозного. Если же сложить все вместе, то получится приличный список. Так что библиотеку под полу не спрячешь. Будем надеяться, что будущим поколениям исследователей повезет больше и сказка станет былью. Но не поверить в нее невозможно, ибо где же еще должна храниться Либерея, если не в толще Ваганьковского холма, на котором стоит Пашков дом, ставший пристанищем других старинных рукописей?