– Мы прогуляемся до «Смарта», – рассуждал добровольный помощник, – если машина там, значит, нора была раньше, а если нет – тогда вы вошли в нее пешком.
У Доминик, однако, по поводу местоположения норы возникла своя версия. Она была практически уверена, что миры соединяла не нора, а туннель. Тот самый, с башней поверх короткой арки.
– Гробница, – хлопнул себя по лбу математик. – Запросто может быть! – Он сложил руки в молитвенном жесте. – О боже, я не верю! Неужели я первый увижу черную дыру? Ну то есть второй…
– Не спеши особо. Там твой двойник на операционном столе. Если он сюда перелетит вместе с Лаурой, но без нейрохирурга, то путешествие для него окажется очень коротким, образно говоря.
Мальчик сглотнул.
– Я тогда не близко к вам пойду, метрах в трех. Так даже лучше – увижу, как вы исчезнете, и буду точно знать, где дыра. Как вы думаете, завтра уже будет можно?
– Врач сказал, неделя – постельный режим, а потом еще реабилитация.
Дарио сник, но ненадолго. В конце концов, важно знать, где проход, резюмировал он, а уж влезть в него всегда успеется.
Более мешкать резона не было. Доминик расплатилась, Дарио получил разрешение проводить Лауру домой, и новоиспеченный тандем отправился искать вход в параллельный мир.
***
По дороге восполняли пробелы – рассказывали друг другу про свои миры. Отличий, кроме уже известных, не нашлось – «Макдональдс» присутствовал, мигранты из Африки – тоже, Тринита-деи-Монти16 и там и тут на реставрации.
Из-за обширных познаний Дарио в области черных дыр Доминик, было, заподозрила разницу в общеобразовательной программе, но мальчик успокоил: большинство школьников по-прежнему не особо интересовались квантовыми теориями. Его однокашники уж точно. Несмотря на то, заметил он с упреком, что давным-давно существует телепередача с Морганом Фрименом, где говорят обо всех важных открытиях современности. Доминик промолчала, подтвердить наличие программы она не могла, однако по другим индикаторным точкам настоящее вроде сходилось.
Прошлое тоже было на месте – полуразрушенные надгробия, вызванные в памяти, вполне соответствовали тем, мимо которых они проходили. Хотя, возможно, эти принадлежали только второй реальности.
– Парня с барабаном я с той стороны обошла, точно помню, – показала на античного воина Доминик. – Там лужа была на всю тропу. А на булыжники не решилась наступать – боялась поскользнуться.
– Парень с барабаном – «героический рельеф» называется. Был водружен здесь в конце Республиканской эпохи. Мраморный оригинал, имеется в виду. Он теперь в Римском национальном музее. Это – гипсовая копия.
Дарио иногда подрабатывал гидом и про местные развалины знал все.
– Я облокотилась на руку героической копии вот так, – Доминик вцепилась в камень и застыла на одной ноге в позе падающей балерины. Проходящая мимо пара уставилась на нее с интересом. И тут опять завыл телефон.
Номер на этот раз не определился, но этот низкий голос спутать с другими было невозможно. Доминик засочилась медом:
– Сенатор, мое почтение, как поживаете? Чем могу быть полезна?
– Надеюсь, синьора Сантини, сегодня вы, наконец, порадуете меня.
Судя по голосу, сенатор настроен дружелюбно. Еще бы знать, о чем речь! Хотя, в принципе, какая разница? – рассудила про себя Доминик. Через каких-то десять минут она пролезет в нору, а Лаура вернется домой разбираться со своими делами.
– О, разумеется! Только мне сейчас не очень удобно разговаривать, простите великодушно, давайте попозже обсудим детали, хорошо?
– Так значит – да? Превосходно! – оживился сенатор. – Я не сомневался, что вы примете верное решение, синьора Сантини. Так я жду вас завтра на открытии.
– Непременно. Хорошего дня, – пожелала Доминик уже издающей гудки трубке и кинула телефон в сумку.
Они как раз преодолели изгиб дороги, за которым должен был быть виден «Смарт». Машины не было.
– Вряд ли ее смогли убрать так быстро, – предположил Дарио. – Тут у нас недавно дерево упало – высоченный кипарис. Так целую неделю поперек дороги лежал – никто не шевельнулся даже. Потому что у нашей страны вместо головы – мягкое место. Так папа говорит. Ну ничего, Бьянки все равно на второй срок не изберут.
– Может, и изберут, – возразила Доминик, не отрывая глаз от башни-туннеля, выплывающей из-за гигантской лиственницы. – У нас он, скорее всего, выиграет. «Если, конечно, я вовремя вернусь домой», – это, понятно, уже про себя добавила.
В профиль башня казалась даже более высокой. Хотелось побежать прямо к ней, но приходилось продвигаться зигзагами, обходя уже подсыхающие лужи. В целях исключить «невидимые» варианты, в которые Доминик могла нечаянно вступить, надо было идти по своему утреннему маршруту след в след. Дарио ради безопасности двойника шагал по другой стороне дороги. Он полагал, что заметить, как Доминик исчезнет, можно только сбоку, потому что сзади она все время будет ему видна. Даже когда оба уже пойдут по мосту Эйнштейна в другую вселенную.
Приблизился, лишь когда достигли античной башни (как объяснил гид, она так и называлась, оказывается – надгробие-башня! Сложена из травертина, второй век).
Прежде чем пробовать межреальностную телепортацию, обменялись контактными данными: Дарио собирался, как только станет можно, навестить свою новую знакомую (пришлось пообещать ввести двойника в курс дела), а Доминик еще предстояло отыскать его родителей – разумеется, там, у себя.
Подождали, пока мимо проедет, трясясь на булыжниках, неуклюжий «Фиат» и пройдут спортивные деды. На прощание провожающий сфотографировал отъезжающую на фоне «моста» и поцеловал руку.
– Ну ладно, пока, – сказала Доминик и медленно шагнула в арку.
Обернулась – все по-прежнему, поезд еще не ушел. Еще шаг. Еще. Дарио стоял на том же месте, махал рукой. Ладно, чего тянуть? Доминик бодро прошагала каменный туннель насквозь и обошла слева, возвращаясь к входу. Дарио, почесывая золотую макушку, стоял на том же месте. Хорошо хоть молча.
– Может, выходить с другой стороны надо? – предположила путешественница и, уже не обращая внимания на приближающуюся к телепортатору бегунью, зашла в туннель с обратной стороны. До мальчика насчитала ровно девять шагов.
– Это не важно, синьора Сантини, – сочувственно проговорил Дарио, когда она отправилась на третий круг. – Мост должен автоматически вернуть вас на место, с какого бы конца вы не зашли.
– И что же он тогда не возвращает? – с отчаянием в голосе воскликнула Доминик, хотя уже знала ответ: это – не мост. Естественно! Как они вообще могли историческую достопримечательность мостом представить! Это сегодня народу мало – понедельник, опять же, дождь. А в обычные дни здесь полноценный парад победы проходит! Многонациональный. И каждый третий марширующий норовит прикоснуться к кусочку истории, посидеть на нем, внутрь залезть… Если бы этот двух-тысячелетний туннель хоть один день в неделю работал, Рим бы уже переименовали в Бермудский треугольник. Ой. А если он действительно не постоянно работает? Вдруг для перехода какие-нибудь особые условия нужны? Типа какой-нибудь пролетающей рядом с Землей кометы или этих, как их… гравитационных волн?
Дарио, на всякий случай тоже прошедший по бастующему мосту, с теорией про переменный характер работы не согласился:
– Мост точно открыт всегда. Другое дело, что он может не стоять на месте, а двигаться спонтанно по всему пространству вселенной. И в этом случае найти вход не представляется возможным. Мне нестерпимо жаль, синьора Сантини.
Доминик уселась на выступ внутри туннеля и закурила. Мысль, что это, наверное, подставка для урн, не подвинула ее ни на сантиметр.
Она ощущала себя замурованной в чужой реальности, точно останки почивших две тысячи лет назад людей в этой башне. Сидишь, смотришь на проходящих путников, а сдвинуться не можешь. Бахус, какой ужас!