Он всюду носил единственное любимое существо: белую крысу, но где он ее держал.
– Не знаю, – ответил фон Штоф. – Она у него где-то.
Приняли хирурга-косметолога Вайсмана – этого безобидного человека выгнали из охраны «за жестокость», кардиолога Тома Круза – так его прозвали за смазливую внешность, старшую сестру Галину Степановну – бабу-ягодку, женился бы, забыв, что у нас разные профессии, профессора, главную акушерку Аносминова – будущего директора одного театра.
– Вы не очень распространяйтесь, что вы сценарист, – посоветовала она как-то за столиком.
Аносминова единственная из кандидаток согласилась пить мочу. Этого требовала сценарная уринотерапия.
Вторая серия – я поработал с режиссершей, но не участвовал – вышла сильно убогой и нравоучительной. По моей мысли, некий богач страдал синдромом Туретта. Он хрюкал, когда не надо. В том числе на своей свадьбе. И вот непредсказуемый Невус велел ему бесплатно привести трех таких же. И тот якобы сбился с ног, потея и веселя зрителей. Но тот нашел каких-то ранее обиженных им же, кинутых, в итоге раскаялся и хрюкать прекратил. Получилась воскресная школа для занедуживших хищников.
Скорые помощи
Третья серия была про бомжа.
– Откуда бомж в элитной клинике? – кричал я. – Впрочем, были обязаны оказать помощь, иначе уголовка.
В какой спецовке пунктировали этого несчастного, я рассказывать не буду. Павильон был готов наполовину. Яхонт распорядился: снимаем либо сейчас, либо никогда. И стали снимать. Там вообще вышел бред, бомж прятал шприц с каким-то лекарство для зрачков и молчал, но Невус его, естественно, разоблачил пристроил как-то поприличнее.
Все происходило в стенах павильона. Натуры было мало. А Киев прекрасен! Невус пьет в уличном кафе пиво – уже счастье.
Он, конечно, раздражал всех героев своею прытью, да и хамством вообще. Особенно начмеда Тонну – осмелюсь открыть, что его гениально сыграл актер Семчев. Однажды я зашел в раскаленную гримеру, и Семчев, в пустой, сидел посреди комнаты полуголый на стуле – отдыхал. За него, неимоверно тучного, было странно. В самолете брал два места. И сколько он ел и мог выпить! Но тут он одевался в полный костюм и шел в роль. Все протирал тряпочкой: штрих к образу. Всего боялся.
В четвертой серии молодой бизнесмен перекинулся в карты на женщину с таким же, как он, мерзавцем. В кировоградском кафе для продакт-плейсмента. Если, он проиграет, то изуродует себе ножиком рот. Что и сделал в туалете весьма натурально, аплодисменты Мельченко. Перед Вайсманом возник вопрос о дальнейшем изуродовании. Но тут вмешался невролог – странно: невролог, а принимал участие во всем, да? – Невус, и написалась странная история с полузлокачественной родинкой. Биопсию медсестра Янка взяла у него обманом – почему? Еще и убежала с материалом. Дальше герою нашли двойняшку с физиономией под варикозными бинтами, и он мгновенно перевлюбился, а за опасную родинку всех простил и денег дал. Яхонт только радовался.
Пятая серия. Гордость творческой мысли! Странно и непонятно заболел генерал. Все у него как-то не так, анализы необычные, и уже ездит в кресле. О только Невусу хватило ума и отваги – без всяких на то лечебных оснований – проникнуть ночью в генеральскую квартиру. Причем со счетчиком Гейгера. Конечно, у генерала хранился там сувенир – подарок от моряков атомной лодки «Комсомолец». Якорь. Очевидно, подаренный не без задней мысли. Фонило так, что глаза щипало. Всю засветившуюся компанию – с самим генералом – отправили в примитивном рафике для пьяной травмы в профильное учреждение.
Сочинял все больше Юрей. Я выдирал на себе остатки волос, но соглашался: Юрей – зодиакальный Лев. Он авторитет и тиран. Его не согнуть. Хотя иногда он ко мне прислушивался.
Например, в шестой серии. Для сюжета – длинная цитата из моей не самой любимой, но нужной вещи «Другая сторона Луны». Так-то я веселюсь.
«Этот случай поразил даже видавших виды. А мы, на шестом-то курсе, еще ничего не видели, и потому не прониклись. Восприняли как интересную демонстрацию, но не более. Мы все уже вели больных, и вот попала к нам одна пожилая дама. Лет шестидесяти – может, чуть больше. Дело было в кардиологии, и она поступила с какой-то непонятной аритмией.
Другой бы, можно сказать, повезло, потому что занимаются очень вдумчиво. Шутка ли: целая группа студентов, у которых еще глаз не замылился, все примечают – знать бы только, что примечать. Плюс наставник, да еще ежедневные разборы, планы, гипотезы. Любой диагноз можно поставить. Но с этой ничего не получалось. То эта аритмия есть, то ее нет, то еще что-то возникает и тоже пропадает. Пациентка постепенно загружается; ее возят в кресле, она сонная, отвечает односложно; смотрит вполне умиротворенно и особенно не жалуется. Пару раз сердце остановилось, запустили снова, полежала в реанимации, приехала обратно. Никто не понимает, в чем дело. Не то с таблетками переборщили, не то еще что.
Наконец, она тихо и спокойно померла. По-моему, даже во сне.
И было вскрытие.
Нас водили в обязательном порядке, но тут даже как-то особо позвали, и когда мы пришли, все уже было разрезано, вынуто и разложено. Все внутренности этой женщины – я подчеркиваю: все – были насквозь поражены меланомой. Это агрессивная опухоль, которая развивается из родинок и очень быстро дает метастазы. Причем первичный очаг может быть меньше булавочной головки, и его, случается, не находят вообще, а видят только результат.
Собственно говоря, внутренних органов не было вообще – ни печени, ни желудка, ни того же сердца; все это были бугристые, черные комья, по которым даже нельзя было сказать, какой это орган. Но вот, не жаловалась практически ни на что».
Юрей, если не путаю, не стал заморачиваться с меланомой. Просто непонятная, угасающая больная. Знаменитая актриса, прилетевшая минут на 20. Кто и когда мог представить, что в моем фильме сыграет невестка Андропова? Но Соавтор дал ей в пару отличного деда-колясочника, изобретателя, пересевшего в кресло после падения в итоге творчества. И дед влюбился. Хорошая вышла серия. Но только когда старушка скончалась, режиссерша не позволила вязальному клубочку, который она держала в руках, прокатиться до конца коридора. Всего лишь полметра и позволила. Помните шесть поворотов пробирки? Вот оно.
Секреты производства
О седьмой и восьмой серии следует рассказать отдельно. В них появился криминал. На главную роль смертельно больного авторитета взяли знаменитого – харАктерного, творческого пролетария Маргинала. Щуплого и содержавшегося взаперти, ибо. Потом поймете. Дуэт ему составил по-настоящему сиделый – и долго – человек – Удав. Правильная лексика лилась из него, как из крана.
Яхонт и Тонна устроили авторитету рай. Продукты возили из ресторана, на серебре; доставили.
Между тем мы с Орхоелейным фон Штофом сдружились. Питерцы! И двое всего. А сценарии постоянно переписываются на коленках. Я вписал эпизод: «папа желает девочек». Тут как раз явились сестры-стажерки, к главной сестре. В подобающих нарядах.
«Так это девочки ко мне!» – обрадовалась Галина Степановна.
«Нет, они к «папе», – возразили ей.
«Да нет, папа больше к петухам привык», – усомнился Удав.