Игоревский Л. А. - Мадемуазель С. стр 4.

Драгоценная моя любовь, как тесно мы связаны отныне! Наша общность в пороке сближает нас сильнее, чем обычное чувство, которое, я в том уверена, не дало бы нам столь полного и законченного наслаждения. Хорошо, что нам довелось такое испытать, да, дорогой? Чувственный огонь, опаляющий нас, поднимает нас над реальностью, и мы возносимся над обычными любовниками, которым никогда не познать удовольствий, доступных только для тех, кто способен к ласкам, подобным нашим.

Любимый, отныне ничто нас не остановит. Вместе, рука об руку, мы преодолеем грань безумия. Мы познаем вкус запретных ласк, так что ни одно из мыслимых удовольствий не останется втуне, ведь мы так любим друг друга. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о всех своих желаниях, хочу знать, не нужно ли тебе что-то еще. Хочешь любить меня иначе? Был бы ты счастливее, если бы наша любовь была обычной, как у всех?

Ответь, любимый.

Готова дарить тебе самые опьяняющие ласки – везде, где захочешь.

Письмо 18

Понедельник, 4 часа утра

Любимый.

Если бы ты только знал, как рада я была вновь тебя видеть! Я хотела обнять тебя, прижать к сердцу, полному чувств к тебе, целовать твое тело, которое так меня манит и влечет. О, как кружится моя голова, когда твои губы касаются моих! Я бы хотела, чтобы этот поцелуй никогда не кончался… Я так торопилась снова тебя увидеть после долгой разлуки – и вот мы опять порознь. Но прежде мы пережили часы безумств, и теперь ты полностью мой… Когда мы встретились, я вновь поняла, как ты мне дорог, как страстно я буду ласкать любимое тело, такое близкое мне этим утром и такое знакомое.

Любимый, ты, похоже, не понял, что я потеряла голову от страсти. Если бы только мне заполучить тебя сейчас, что бы я творила! Я бы зацеловала тебя, твою грудь, твой живот, твои бедра. Я бы нашла петушка, такого мягкого и теплого, зажала бы его губами. Я бы медленно-медленно сосала его, чувствуя, как он твердеет и набухает у меня во рту. Тогда я бы оставила его на время и спустилась еще ниже, туда, в темную щель между твоими чудными ягодицами, и там нашла бы одно чувствительное местечко, запустила бы в него язык и одарила тебя лаской, которая так тебе приятна. Я распробовала бы самую интимную твою плоть, и ах как жаль, что я не могу войти в тебя так, как входишь в меня ты! Я бы прижалась к тебе всем телом, и не осталось бы такого места, которое бы я не исследовала своим языком. Я хотела бы изобрести такие ласки, которые заставили бы тебя стонать от неизведанного блаженства, я хотела бы собрать с воспаленных губ твой эротический бред, я хотела бы довести тебя до счастливого обморока… Ох, дорогой, я так люблю тебя… Разве можешь ты в том сомневаться? Ты отравил мою кровь ядом порока, и теперь я алчу самых диких совокуплений, как зверь. И как течная самка хочу, чтобы ты ворвался в меня, в мою плоть. Хочу завывать по-звериному под натиском твоих ласк и фрикций. Но это не важно! Все, чего я истинно хочу, – любить тебя, дарить тебе наслаждение своим воспламенившимся телом, любимый, божество, почему ты сейчас не со мной? Наступай скорее, суббота, я хочу страдать, хочу любить… Я хочу сосать твой член, лизать твой анус, который обожаю. Мой язык будет без устали ласкать их. Я буду сосать, извиваться, отдавать тебе себя. Ах, Шарль, я схожу с ума от желания, у меня нет больше сил. Я так исступленно хочу тебя, что это вызывает боль во всем теле. До вечера, любовь моя. Обожаю. Люблю. Хочу.

Письмо 21

Мой любимый.

Читаю и перечитываю твое короткое письмо. Как мне это приятно! Мне очень страшно было тебя разочаровать… Теперь я знаю, что, если даже я не слишком преуспела, ты тем не менее испытал бесконечное удовольствие от этой извращенной ласки. Да, мой дорогой, надо, чтобы в следующий раз ты испытал еще большую радость, чтобы у тебя возникло ощущение, будто мощный член прорывается в твою плоть. Он будет бешено двигаться во всех направлениях, ведь так же это делаешь и ты, когда берешь меня всю в подобной позе.

Любовь моя, я была бесконечно счастлива в твоих объятиях. Ты оставил меня без сил, мой любимый, но как же это меня опьянило! Никогда еще я не испытывала такого упоения от твоих ласк, как в этот день. Не потому ли ты задал мне такую трепку, что член твой был недостаточно крепким? Я не знаю… Я не могу разобраться, что происходит со мной, но я счастлива с тобой и я не хочу, чтобы это счастье когда-либо закончилось.

Я тоже, любовь моя, буду думать только о тебе все эти дни. Вдали от тебя, несмотря ни на что, все мое существо будет принадлежать тебе, и я стану наслаждаться нашими счастливыми минутами. Из этих воспоминаний я стану черпать мудрость терпения, чтобы дождаться тебя, но не думаю, что я его обрету, ведь они слишком сладостны и живы. А потому по вечерам, в своей огромной кровати, прежде чем уснуть, я стану тихонько призывать мое божество. И прикрою глаза, чтобы перед моим внутренним взором предстало твое лицо.

Это так много – несколько дней видеть тебя, и так мало. Не забудь меня, мой божественный, помни о нежности, которую ты мне оставляешь, помни, что я жду тебя и что я хочу тебя всеми силами моей души, и это желание утихает лишь в твоих объятиях и от твоих ласк. Пообещай мне быть мудрым в эти долгие недели и что ты будешь писать мне каждый день, так же как я – тебе. И если ты хочешь доставить мне великое удовольствие, особое удовольствие, то ты пришлешь мне свое фото, сделанное там, на месте, чтобы я могла лицезреть моего возлюбленного в его прекрасной униформе. Скажи, ты хочешь подарить мне эту радость? Это единственное, о чем я прошу тебя до твоего возвращения. Потому что, когда вернешься, я знаю, что получу все, когда ты примешься ласкать меня. Это и есть радость всей моей жизни, и ты это знаешь. До встречи, мой бесценный. Я вся прижимаюсь к тебе, чтобы ощутить твое тепло. Я покрываю страстными поцелуями твое тело, которое так люблю, я запечатлеваю долгий поцелуй на твоих обожаемых губах и прекрасных глазах, взгляд которых так меня опьяняет.

До завтра, мой любимый, забудь, что я вчера была злой, ведь мне было так страшно тебя потерять. Люблю тебя.

Твоя возлюбленная

Письмо 22

Среда, полночь

Этим вечером, Шарль, я вновь отложила объяснения между нами: я была слишком взволнована, и потом, не на улице же, в толпе говорить об этом.

Что же с тобой происходит?

Я должна ответить откровенно, мой дорогой, ничего не скрывая.

Ты страшно изменился за несколько дней, Шарль. Пока был в Бандоле, ты был таким любящим и нежным в своих письмах. Ты тоже писал мне каждый день, а когда вернулся, мы прожили вместе незабываемые часы. Затем ты стал постепенно от меня отдаляться. Ты даже более не отвечаешь на мои письма. Я вижу тебя всего несколько минут по вечерам, и, будучи рядом, ты как будто испытываешь невыносимую скуку. Ты упорно сдержан, ко всему безразличен, и можно подумать, что тебе не терпится одарить меня прощальным поцелуем, чтобы наконец избавиться от моего присутствия.

В то время как я тороплюсь поскорее увидеть тебя, ты уже при встрече думаешь о расставании.

У нас была возможность встретиться с тобой на этой неделе, и ты даже не попросил меня ни о чем. Я предложила субботу, но ты ответил, что уезжаешь за город.

Это меня бесконечно ранит, Шарль.

Вчера мне показалось, что у тебя кто-то есть. Я долго бродила по лесу, чтобы успокоиться. И сегодня, видя все то же безразличие, я не могу не отдавать себе отчет в перемене, которая с тобой произошла.

Так что нам лучше объясниться вполне определенно, чтобы расставить все точки над «i». Зачем принуждать себя? Если я утратила в твоих глазах притягательность незнакомки, зачем настаивать на встречах, Шарль? Надо сказать друг другу «прощай», нежно, пока мы еще можем это сделать. Не стоит ждать. Не стоит осквернять четыре месяца гармоничных отношений грубыми словами. Нам следует расстаться, как мы прежде и предполагали, с улыбкой.