– Если не считать того, что ты ехал из Дербишира, а там уж скорее грязь, чем пыль.
– Какой я невнимательный, – растягивая слова, произнес Том.
– Только не пытайся убедить меня в том, что тебе нет дела до того, что тебя окружает, Том. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ты мог заморочить мне голову своим напускным цинизмом, которым ты пользуешься, чтобы ставить всех в тупик. Лучше, как подобает доброму другу, расскажи, кто приехал сюда, чтобы порадовать наши скорбящие сердца, и сколько, по твоему мнению, мне придется их обхаживать.
– Тот, кто сказал тебе, что я добрый друг, очевидно, нуждается в том, чтобы его лишили иллюзий.
– Когда речь идет о моих друзьях, я не склонен обращать внимание на мнения других людей, мой дорогой маркиз, – возразил Люк, с улыбкой принимая бокал отменного бургундского, которое маркиз налил ему из стоявшего рядом с ним графина.
Ощутив расслабляющий эффект прекрасного вина и выслушав от Тома Бенбурга краткие, но проницательные характеристики собравшихся у него гостей, виконт оставил приятеля наедине с бургундским и, избегая показываться на глаза собравшимся в бильярдной и в гостиной, отправился наверх, чтобы собственными глазами убедиться, что после всех тягот и неудобств долгого путешествия Ив и Брэн благополучно устроились.
* * *
Хлоя проснулась с тяжелой головой и, с трудом открыв глаза, попыталась сообразить, сколько времени она проспала. В первое мгновение она не могла понять, где находится, и ей пришлось приложить усилия, чтобы удержать глаза открытыми и снова не опуститься на постель. Однако мысль о Виржинии приказала Хлое вставать, чтобы снова встретиться с миром лицом к лицу, поэтому она несколько раз поморгала и постаралась стряхнуть с себя тяжелое покрывало сна, грозившее снова накрыть ее с головой.
Даже прислуга высшего ранга могла позволить себе роскошь как следует потянуться, поэтому Хлоя зевнула, с силой вытянула ноги, скользнувшие по тонкому хлопку узкой постели Брэнди Браун, и высоко подняла руки, чтобы снова ощутить их силу. Она тряхнула головой, так что рыжие локоны упали вниз спутанной копной, и только тогда наконец поняла, как долго она спала, в то время как ей полагалось быть на ногах и заниматься делами.
– Брэи? – вопросительно произнес низкий мужской голос из-за слегка приоткрытой двери, и Хлоя почувствовала, что ее сердце забилось со скоростью гончей, бегущей за кроликом. – Не делайте вид, что вы спите, потому что пять минут назад я видел вас в саду. Где Ив и почему ваш багаж до сих пор находится в ее спальне?
Если бы Хлоя не была в одной нижней сорочке и с растрепанными волосами, она могла бы выйти и, ответив ему что-нибудь резкое, заставить уйти. Хотя в любом случае стоило попробовать. Если она будет говорить уверенно, может быть, он уйдет, боясь, что его застанут средь бела дня наедине со служанкой?
– Миссис Браун пошла с вашей дочерью подышать свежим воздухом, лорд Фарензе. Она постаралась сказать это таким голосом, как будто очень занята и ей недосуг отвечать на вопросы.
На какое-то мгновение воцарилась гробовая тишина. Хлоя почти почувствовала, как виконт вздрогнул, услышав из комнаты ее голос. Но, к несчастью, она не услышала, что он уходит. Но действительно ли она хотела этого? Как обычно, внутренний голос Хлои выбрал самый неудачный момент, чтобы взбунтоваться. Она приказала ему молчать и возвращаться в отведенную для него клетку. Хлоя действительно хотела, чтобы виконт ушел. Сидя на аккуратной маленькой кровати, она вся натянулась как струна в напряженном ожидании и в надежде, что Люк это сделает. И хотя что-то в той тишине, которая царила по ту сторону двери, говорило ей, что он по-прежнему там, женщина продолжала надеяться.
– Почему, черт возьми, вы занимаетесь вещами Ив, когда их могла распаковать любая другая горничная, если Брэн занята?
– Я… – Хлоя запнулась и сказала себе, что если бы не имела глупости так глубоко уснуть посреди дня, то в ее дурацкой голове наверняка нашелся бы какой-нибудь ответ, способный его удовлетворить.
– Вы что, проглотили язык? – спросил он. Ей показалось или в его растянутых словах и вправду слышались смешливые нотки?
Нет, не может быть. Кроме того, в ней нет ничего смешного. Они были не в тех отношениях, чтобы в его голосе мог звучать намек на игривость. Она сама вообразила себе это, и теперь ее внутреннее «я» снова занялось выдумыванием того, о чем ей нельзя было мечтать. Например, каково было бы проснуться в его постели с головой одурманенной сном и любовью, и разделить с ним любовную близость. Хотя в это самое время его насмешливый голос возвращал ее к тому, где она, кто она и с кем.
– Нет, мой язык в полном порядке, – выдавила в ответ Хлоя, как будто ей было просто некогда препираться с ним.
– Тогда идите сюда и разговаривайте со мной лицом к лицу. Я отказываюсь продолжать разговор через дверь.
– Я не могу. Я слишком занята сегодня, милорд, – с трудом выговорила Хлоя, услышав в собственном голосе панические нотки, когда почувствовала, что виконт подошел ближе к двери и мог в любую секунду обнаружить ее сидящей на кровати в непристойном виде.
– Не сомневаюсь, но, раз уж я теперь здесь хозяин, вам рано или поздно придется иметь со мной дело. Нужно как можно быстрее определить, что и как мы будем делать в ближайшие дни, и постараться справиться с этим наилучшим образом, а не ходить вокруг до около, а потом всю неделю заставлять прислугу метаться в попытке исполнить наши противоречивые указания.
– Хорошо, милорд, сейчас я закончу здесь и сразу спущусь к вам вниз, – ответила Хлоя, слыша, как неуверенно звучит ее собственный голос.
Нежелание спорить с ним и то, что она сидела здесь полураздетая, вкупе с тем, кем он мог бы стать для нее, если бы жизнь сложилась иначе, – все это она слышала в своем дрожащем голосе. Хлоя не смела пошевелиться из страха, что он услышит шуршание накрахмаленных простыней и догадается, что она в постели. Хлоя сидела застывшая, безмолвная и с ужасом затаила дыхание, когда виконт в конце концов потерял терпение и распахнул дверь.
Казалось, время замедлило свой ход, когда он, стремительно ворвавшись в маленькую комнатку, замер как вкопанный, словно его пригвоздило к месту заклинание злой ведьмы. Люк стоял и пожирал ее голодным взглядом. Как она могла так глупо обманывать себя, думая, что теперь между ними все кончено?
Конечно, он мог повернуться и уйти, оставив ее краснеть от смущения и злиться на саму себя за то, что она поддалась усталости и уговорам его дочери остаться здесь и уснуть. Но Люк не уходил, и в его глазах Хлоя видела все, что могло произойти. И это уже не казалось ей таким невероятным.
А в это время вторая сущность Хлои глядела на них откуда-то сверху и недоумевала, как могут два разумных человеческих существа, замерев, пялиться друг на друга, как будто все годы разлуки только и мечтали о том, когда же это случится. У другой ее сущности не хватило ума даже на то, чтобы скользнуть в постель и накрыться одеялом.
Теперь виконт выглядел так, будто в нем воплотились все те бароны-разбойники, которые когда-то основали его династию. Одним своим присутствием он, казалось, поглотил в комнате весь воздух вместе со здравым смыслом Хлои. Совсем как хорошо одетая статуя принца-воина, заметила распутная сущность Хлои. Вот только если бы он не был так неподвижен и так тщательно одет…
– Молчи, – шепнула Хлоя и тут же закрыла рот рукой. Боже, неужели она произнесла вслух обрывок спора, который вела со своей второй, порочной сущностью. И он был в комнате. Может, она и вправду сошла с ума?
На мгновение у Хлои мелькнула надежда, что сейчас она проснется и поймет, что видела его во сне, и ее мышцы слегка расслабились. Но нет, могучий пугающий лорд Фарензе стоял перед ней живьем. И этот живой человек пристально смотрел на нее, как будто был охвачен той же бурей противоречивых чувств, что и она.