– Скажи тебе, ты бы тут же всем растрезвонила.
Сестрица действительно секретов держать не умела, у неё всегда было, что в голове, то и на языке. А тут такая новость.
– Ну и что? Подумаешь, тайны мадридского двора! Ладно, – вздохнула и добавила уже примирительно, – не пропадай. Письма у нас никто не силён писать, так что звони, когда можешь. Нам звонить тебе не по карману. А то дядей станешь и не узнаешь, – хлюпнула неожиданно под занавес носом. – Теперь, наверное, не скоро увидимся.
Как в воду глядела.
Но он тогда так не думал. Самонадеянным был. Казалось, что за пару лет всё у него уладится, всё утрясётся и он обязательно приедет навестить родных.
– Да ладно, нечего меня хоронить раньше времени, – произнес бодро. – Тут всё нормально. Ещё позвоню. Привет родителям.
Через пару недель перезвонил, опять Ольге на работу.
– Обиделись, – сказала она, – и сильно. Отец говорит, знать тебя после этого не желает.
Ну, не желаешь, так и не желай. Тоже мне, родственнички! Ни слова поддержки в тот момент, когда он так остро в ней нуждался.
Он тоже может обидеться.
Не писал, не звонил им, наверное, пару лет.
Но со временем обиды улеглись. Он сильно скучал. Чем дальше, тем больше вспоминалось хорошего. В конце концов, все они по-своему любили его. Не было нежностей, но родители всегда о нём заботились, поддерживали, пока он заканчивал институт. Делились всем, чем могли поделиться в той скудной совковой жизни. Вспоминал, как мать и сама привозила, и при каждой возможности передавала через знакомых и проводников поездов тяжеленные сумки с продуктами, когда он был студентом. Ольга, несмотря на хороший аттестат, не поехала поступать в университет, как хотела, решила учиться заочно, поскольку понимала, что содержать двоих студентов родителям будет трудно. А вот он тогда воспринимал всё это, как само собой разумеющееся.
Ему захотелось как-то порадовать их всех, особенно мать и Ольгу. Послать денег им, что ли? Или какие-нибудь вещи? На сезонных распродажах, на всех этих повсеместных «сэйлах», можно много чего купить по сносной цене. Впрочем, это были только мысли – на первых порах с наличностью у него было туго, сам едва держался на плаву. Ну, ничего, рано или поздно, станет и он на ноги. И тогда…
В одну из жарких июльских ночей, маясь от жары – кондиционера в доме, где он снимал тогда комнату, не водилось, – и размышляя о том, о сём, вспомнил внезапно, что у отца вот-вот юбилей. Не забыть бы об этом в последний момент. Не принято было у них дома дни рождения отмечать, но тут шестьдесят лет – надо хотя бы поздравить. Работал Виктор в то время грузчиком в одном русском магазине, и вот, в этом же магазине купил часовую телефонную карточку. Купил, вышел, дошёл до остановки и вернулся – решил купить ещё одну. Заволновался почему-то – вдруг времени не хватит? Готовился к долгому разговору, хотелось порасспросить о жизни, о школьных друзьях-приятелях, о Зине. Узнать, как она, как соседи и одноклассники…
Казалось почему-то, что он будет говорить с матерью, но трубку поднял отец. И ни удивления не выразил, ни гнева, ни радости. Голос его звучал скорее равнодушно. Спасибо. Как празднуем? Да никак. Что праздновать – приближение старости? А так – так всё в порядке, все живы-здоровы. Нет-нет, ничего слать не нужно, у нас всё есть, хозяйство кормит. Какое хозяйство? – спросил он. Равнодушный тон отца неожиданно поменялся, в голосе появились тёплые нотки. А мы тут живность завели. Корову купили, две овечки, поросёнка. Мама? Мать, как всегда. Сейчас у Ольги – внука нянчит. Внука?! Вот так новость! Ну да, уже полгода ему. Сашкой назвали, Александром то есть. Всё своим чередом…
Он спросил о Ване, с которым учился в школе и который жил по соседству. Иван давно в Москве, сказал отец, уехал на заработки. А Зина? Тоже нормально. Слышал, замуж вышла прошлым летом, говорят, них с мужем теперь магазин – шубы, кожаные куртки, пальто… Шмотьё, одним словом. Машину какую-то импортную купили. Ну, а ты там как? – помолчав, проявил, наконец, скупой интерес. – Не женился? Не женился. Ну-ну, сказал отец. На том разговор и кончился. Уложились в пятнадцать минут – не о чем было больше говорить. С каким-то саднящим чувством Виктор положил трубку. Он о них помнил, а они, похоже, нет. Он словно умер для них. Похоже, уже и не ждали его. Отец даже не спросил, приедет ли он, и когда, домой.
Странно, что даже в мыслях у него было это «домой». Почему «домой»? Дом его теперь был по другую сторону Атлантики.
Один сезон незаметно сменялся другим, год полетал за годом. Оглянуться не успел – десять лет прошло. Десять лет по эту сторону океана, и за это десятилетие он так ни разу и не смог побывать дома.
А началось всё с вечеринки, куда Зина, с которой он тогда встречался, чуть ли не силой его затащила. Пойдём да пойдём, чего дома сидеть. У одной из её многочисленных подруг было новоселье. Он вяло отбивался, была охота тащиться в такую даль! Стоял октябрь, дождило и ему действительно не хотелось ехать в слякотную погоду куда-то на окраину города, в отдаленный район новостроек – попробуй потом выбраться оттуда вечером. Но главная причина была даже не в этом, а в том, что подругу эту, Люську, он сильно недолюбливал, поскольку та всё компостировала Зине мозги насчет свадьбы-женитьбы. Советы давала, как его покрепче привязать и в ЗАГС поскорее затащить. А он тогда ещё не готов был к этому. В то время он и сам не знал, чего ему хочется в этой жизни. Но вот чего он определенно не желал, так это контроля над собой и уж, конечно, пелёнок и детского крика по ночам. В ту пору ему нравилось его холостяцкое существование. Только-только, как молодой специалист, получил квартиру и что-то начал зарабатывать. К тому же Зину вряд ли можно было назвать девушкой его мечты. Маленькая, кругленькая, она, конечно, отлично готовила, и конечно, была бы хорошей хозяйкой, но ему хотелось чего-то большего. Но пока ничего другого на горизонте не маячило, ему и с Зиной было неплохо. Оба родом были из одного маленького городка, а точнее, из большого рабочего поселка, переименованного в связи с ростом населения в город. И знакомы с детства, у них там все друг друга знали. Как со смехом объявляла каждому Зина, они ещё в одном детском саду на горшках рядом сидели. Вместе поехали в областной центр поступать в институт. Учились, правда, на разных факультетах, он на инженерном, она на экономическом, но жили в одной общаге и маленькая добрая Зина все студенческие годы подкармливала его пирожками-салатами, которые готовить умела и готовила в больших количествах. Ещё она никогда не забывала повести его на очередную вечеринку. Её часто приглашали – никто не мог лучше накрыть стол и высоким задорным голосом спеть студенческие частушки. Он и сам не понял, как к окончанию института их дружба вдруг переросла, как она однажды туманно выразилась «в нечто большее». Может быть, для неё это нечто и было «большим», но не для него. Не мог он увидеть это «большее» в маленькой Зине, с которой вырос на одной улице.
В двухкомнатной, светлой, пока ещё не обставленной квартирке собралось человек пятнадцать. Некоторых Виктор знал – работали вместе с Зиной. Оглядев стол, щедро уставленный закусками и бутылками, он оттаял и уже не чувствовал, что потащился в такую даль зря. А после нескольких тостов за новую квартиру и гостеприимную хозяйку, на душе совсем потеплело. Народ расслабился, пошли разговоры.
Налегая на селедку «под шубой», он вполуха слушал сидевшего рядом с ним седого дедугана. Как вскоре выяснилось, это был Люськин родственник, Николай Петрович, бывший штурман дальнего плавания. «Дедуган», похоже, много чего повидал и рассказывал довольно интересные вещи. Вначале о рейсе в Антарктиду на научном судне, – а это шесть месяцев в морях! – о пингвинах, морских львах, слонах и прочей, самой южной экзотике. Люська расспрашивала о Бермудском треугольнике. И там он бывал. В сверхъестественное не верил, но из-за огромного скопления водорослей в Саргассовом море это действительно трудный район для навигации, плюс там постоянно меняются течения. А вот курорты на Бермудах, замечательные. Довелось ему как-то побывать в Гамильтоне. Песчаные пляжи, дайвинг, ну и всё такое прочее.