– Чтобы не допустить что-то внутрь? – предположил Теллер.
– Я понимаю. Но что?
– Понятия не имею.
* * *
Прикрывая друг друга, бойцы продвигались через темные внутренние помещения гигантской машины. Внутри была полная пустота без единого признака жизни. Не было видно даже мусора или каких-нибудь обломков. Свет фонарей выхватывал из тьмы голый металл решетчатых палуб, некрашеные стальные стены, острые углы внутренних переборок. Роджерс наткнулась на стеллаж с тяжелым противопогодным обмундированием, но крюки для защитных костюмов были пусты – на полках остались только некрашеные шлемы, наплечники и пряжки от снаряжения.
– Кому может понадобиться костюм без шлема? – удивилась она.
– Может, кто-то просто замерз? – предположил Белфи.
Роджерс сняла с полки один из шлемов. Сперва ей показалось, что тяжелый лицевой щиток сделан из металла, но перевернув шлем, она обнаружила, что щиток был из стекла, словно покрытого изнутри слоем какого-то серебристого матирующего вещества. Смягчающая подкладка отсутствовала, остались только пряжки и пружинные штифты для лучшей подгонки шлема. Все было покрыто тонким слоем пыли, которая выплыла облачком, когда Роджерс перевернула шлем.
– Мы можем что-нибудь сделать с электричеством? – спросил Теллер.
Готлин порыскала вокруг, нашла на стене распределительный щит и попыталась подключить переносной генератор, но безуспешно.
– Контакты в нормальном состоянии? – поинтересовался Теллер.
Готлин посветила внутрь фонариком:
– Контакты в отличном состоянии, сэр. Даже лучше, чем на «Монторо».
Теллер заметил, что металлические детали электропанели блестят под лучом фонаря, словно хромированные.
– Погоди, посвети-ка туда снова, – сказал Теллер, и Готлин повела фонарем, освещая стену вокруг щита. Электропроводка отсутствовала. Не было ни кабелей, ни подсоединенных к панели проводов, ни кабельных каналов. В одном месте на стене виден был старый грязный след от электрокороба. Остались только металлические контакты для проводки.
– Они срезали всю проводку? – спросила Готлин.
– Может, провода понадобились для какого-то ремонта? – предположил Белфи.
Теллер покачал головой:
– Не похоже, чтобы провода срезали. Такое впечатление, что они просто исчезли.
* * *
Морпехам пришлось разрезать замки еще четырех люков, прежде чем они добрались до пульта управления комбайна. За третьей дверью луч фонаря Белфи внезапно выхватил из тьмы несколько небольших металлических предметов на полу.
– Что там такое? – спросил Теллер.
Белфи присел на корточки и собрал детальки в ладонь:
– Сэр, здесь пряжка от ремня. И обручальное кольцо. И еще… даже не знаю, что это…
Теллер глянул повнимательнее: маленькие металлические предметы казались странно знакомыми, но вне привычного контекста память не сразу подсказала ответ:
– Это эглеты.
– А что это такое?
– Металлические наконечники для шнурков от ботинок.
* * *
В контрольной рубке было темно; десантники осторожно пробирались между многочисленными рабочими консолями и креслами.
– Это что у них, окна? – спросила Роджерс, направляя луч фонаря на стену.
– Должно быть, да, – ответил Теллер.
– Сержант! – позвала Роджерс. – Посмотрите, нельзя ли поднять штормовые защитные щиты с окон?
– Слушаюсь, – отозвался Бозе.
– Смотрите, здесь с проводами все в порядке. И кабели, и проводка на месте. Рабочие станции на вид почти как новые, – заметила Готлин.
– Попробуй включить хоть одну, – обратился к ней Теллер. – В первую очередь нас интересует архив, бортовой журнал и канал связи.
Готлин принялась за работу.
– Лейтенант? – донесся голос Бозе.
– В чем дело?
– Нам удалось поднять защитные панели с окон.
Теллер и Роджерс прошли в переднюю часть помещения к окнам. За окнами была полная чернота, как будто противопогодные щиты по-прежнему были на месте.
– Вы уверены, что подняли их? – спросил Теллер.
– Абсолютно, – последовал ответ Бозе.
– Неужели так темно из-за урагана? – удивилась Роджерс.
– Нет, похоже, что-то случилось с самим стеклом, – ответил сержант.
Теллер отцепил свои очки от шлема и посветил фонарем на стекла: антибликовое покрытие исчезло. Внешняя сторона линз была шершавой, как будто ее потерли наждаком, и из-за огромного количества микроцарапин стекла казались почти матовыми.
– Это что, из-за пыли? – спросила Роджерс.
В этот момент зажегся один из экранов и послышалось металлическое пощелкивание: Готлин удалось подсоединить переносной источник питания и включить одну из рабочих станций.
Теллер подошел к ней:
– Ну, что тут у нас?
– Практически ничего, сэр, – ответила Готлин. – Память или стерли, или забэкапили где-то, куда у меня нет доступа. Бортовой журнал отсутствует.
– Как насчет связи? – спросила Роджерс.
– Сейчас попробую восстановить, – Готлин вернулась к работе.
– Попробуй проверить автоматический журнал выполнения работ, – подсказал Теллер. – Комбайн должен вести учет маршрутов и заданий для подтверждения выполнения квот.
– Отличная идея, – отозвалась Готлин. – Эти записи полностью автоматизированы и практически не поддаются уничтожению.
Она напечатала несколько команд, и по экрану поплыли столбцы данных. Видимость была плохая. Роджерс попыталась было протереть экран и обнаружила, что дело не в скопившейся пыли: монитор был затерт так же, как стекла очков.
Готлин пристально вглядывалась в экран:
– Ага, здесь записи о маршруте комбайна. А здесь временные показатели по дням и по часам. Так, а это что такое?.. Данные об объеме собранного урожая. Боковая шкала – это координаты, мы можем ориентироваться на них. Похоже, за последние три недели никаких данных нет. Вообще ничего, информация о перемещении агрегата отсутствует. Судя по всему, последние три недели этот красавчик с места не двигался.
– А что в последней имеющейся записи? – спросила Роджерс.
– Сейчас гляну… это было три недели назад… запись неполная, как и за предыдущие девять недель. Комбайн находился в движении, но уборка урожая не производилась. Или не регистрировалась. Погоди-ка, здесь есть какой-то дополнительный код. Сейчас разберусь, только подберу к нему ключ. Код предваряет каждую запись за эти девять недель. Ага, поняла. Код означает «уклонение от запрограммированного курса».
– Ты хочешь сказать, что все девять недель «Конс» двигался не по курсу? – уточнил Теллер.
– Это совпадает с данными, полученными Компанией, – ответила Роджерс. – Комбайн сошел с рабочего курса, и никто не знает, почему.
– Нужно глянуть на данные в самом начале этих девяти недель, – подсказал Теллер. – А это что такое?
Плотный поток цифр и кодов заполнил экран. Готлин принялась печатать команды:
– Здесь как раз данные о неисправности.
– То есть о событии, с которого начались все проблемы, – прошептала Роджерс.
– Подробности есть? – спросил Теллер.
– Хм… сейчас посмотрим… ага, вот оно! Похоже, «Конс» с чем-то столкнулся. Комбайн убирал урожай и налетел на что-то в поле. Режущие лезвия получили легкие повреждения, ничего серьезного. Но то, с чем он столкнулся, было довольно больших размеров. Здесь есть прикрепленный файл.
– Открывай! – скомандовал Теллер.
– Слушаюсь! – усмехнулась в ответ Готлин.
На экране появились фотографии. На размытых снимках, сделанных сверху беспилотником, был виден комбайн и бескрайний океан зерна вокруг него. Погода тогда явно была получше – снимки были сделаны до прихода ураганов.
Прямо перед комбайном виднелось что-то темное, массивное, полускрытое высокими колосьями.
– Можно увеличить изображение? – попросил Теллер.
– Увеличить не получится, но в файле есть пара крупных планов, – ответила Готлин и открыла дополнительные изображение.
– Вот черт, что это вообще такое? – удивился Теллер.
* * *
Ураган как-то внезапно улегся. Канетти, сидящий в кабине пилота, неожиданно понял, что за окном становится светлее. Черная грязевая взвесь медленно редела, уступая место странному желтоватому полумраку. Ветер слабел, и вибрация прекратилась.