— Речь идет о моей карьере, — пояснила она, — о сенсационном дебюте в кино.
— Кино — это тоже не столь важно.
— Значит, то, что вы собираетесь мне сообщить, куда важнее? — резко бросила Регина.
— Ах, это ведь вы так захотели, — сказал он. — Прежде для меня ничто не имело значения.
Вновь позвонили в дверь.
— Пройдите сюда, — сказала Регина, подталкивая его к кухне. — Скажи, что я сейчас буду, — велела она Анни.
Фоска улыбнулся:
— Славно пахнет!
Он взял из вазы лиловый птифур и отправил в рот.
— Если у вас есть что мне сказать, говорите, но поскорее, — сказала она.
Он ласково посмотрел на нее:
— Вы заставили меня приехать в Париж. Вы не оставляли меня в покое, стремясь вернуть к жизни. Так вот, теперь следовало бы сделать эту жизнь сносной. Не стоит тянуть три дня, воздерживаясь от визитов ко мне.
— Три дня — небольшой срок, — сказала она.
— Для меня долгий. Поймите, у меня нет другого дела, кроме как ждать вас.
— Тем хуже для вас, — ответила она. — У меня масса дел… Не могу же я заниматься вами с утра до вечера.
— Вы сами этого хотели, — сказал он. — Вы пожелали, чтобы я смотрел на вас. Все прочее отступило в тень. Но вы существуете, а во мне пустота.
— Так я ставлю суфле? — спросила Анни.
— Сейчас сядем за стол, — сказала Регина. — Послушайте, — обратилась она к Фоске, — давайте поговорим позже. Я скоро навещу вас.
— Завтра, — сказал он.
— Ладно, завтра.
— В котором часу?
— Около трех.
Она легонько подталкивала его к выходу.
— Мне хотелось бы увидеться с вами прямо сейчас, — сказал он и с улыбкой добавил: — Я ухожу. Но вы должны прийти ко мне.
— Приду, — сказала она и захлопнула за ним дверь. — Каков наглец! — сказала она Анни. — Он способен дожидаться меня вечно. Если вдруг заявится сюда, не впускайте.
— Бедняга, совсем с ума сошел, — сказала Анни.
— Да нет, выглядит он нормально.
— У него такие странные глаза.
— Но я ведь не сестра милосердия, — заметила Регина.
Войдя в гостиную, она, улыбаясь, направилась к мадам Лафоре.
— Простите меня, — сказала она, — представьте, меня удерживал йог.
— Надо было пригласить его сюда, — предложил Дюлак.
Все дружно рассмеялись.
— Еще водки? — предложила Анни.
— Охотно.
Отпив глоток, Регина свернулась калачиком у камина. Тепло разлилось по телу, ей было хорошо. По радио на «ТСФ» нежно играл джаз. Анни зажгла небольшую настольную лампу и принялась раскладывать карты. Регина просто смотрела на пламя, на стены студии, где плясали угловатые тени, и чувствовала себя счастливой. Репетиция прошла отлично. Обычно скупой на комплименты, Лафоре сердечно поздравил ее; «Розалинда» должна иметь успех, а после этого можно надеяться на многое. Я близка к цели, подумала она, улыбаясь. У себя дома, в Розэ, устроившись у огня, она не раз клялась себе: «Я буду любима, я прославлюсь»; теперь ей хотелось взять за руку ту пылкую девочку, привести в эту комнату и сказать ей: «Я сдержала твои обещания. Вот кем ты стала».
— Звонят в дверь, — сказала Анни.
— Пойди посмотри, кто там.