Бемби - Юрий Нагибин

Феликс Зальтен

Бемби

© Издательство «Детская литература». Оформление серии, предисловие, 2001

© Ю. М. Нагибин. Пересказ, наследники

© В. В. Бастрыкин. Рисунки, 2001

Лесная сказка Феликса Зальтена

Дорогие друзья, перед вами удивительная книга известного австрийского писателя Феликса Зальтена. Его настоящее имя – Зигмунд Зальцман (1869–1945), он родился в Будапеште, но почти всю жизнь прожил в столице Австрии – Вене. Феликс Зальтен принимал активное участие в деятельности кружка литераторов при журнале «Современная поэзия», вел постоянную рубрику в газете «Свободный театр». Он был достаточно известен как автор романов, пьес, многочисленных статей о музыке и литературе. Но настоящая известность пришла к Зальтену в 20-е годы прошлого века, когда писатель начал сочинять книги для детей. Главным в воспитании человека Феликс Зальтен считал «воспитание сердца», чему и посвящены его роман «Флорентийская собака» (1921), повести-сказки «Судьбы пятнадцати зайцев» (1929), «Хорошее общество» (1930), «Флориан – лошадь императора» (1933).

Самая известная в России книга Феликса Зальтена – его лесная сказка «Бемби» (1923). Это история олененка Бемби, который сталкивается в лесу с суровыми законами борьбы за выживание. Со сцен убийства и драки начинается первый день новорожденного олененка. Бемби взрослеет и смиряется с таким укладом жизни, но не принимает его. Он сохраняет присущие его роду качества: доброту, благородство и сострадание. Мир лесных обитателей, окружающих Бемби, наполнен не только борьбой, но и чудесами. Это и загадочный язык животных и птиц, и сказочные узоры на крыльях бабочки, и лесные тайники, загадки природы, которые сложно понять человеку. Вообще человек в сказке «Бемби» изображен существом без имени, вселяющим ужас. Человек расставляет в лесу силки и капканы, выходит на охоту со смертоносным оружием. Хотя автор изображает человека как носителя злого начала, Феликс Зальтен убежден в возможности разумного контакта человека и природы. Его книга – это попытка подтолкнуть читателя к поиску путей достижения такого контакта. Природа всегда готова принять доброту человека, если это искренняя доброта. «Закон жизни – это борьба», – говорит взрослый Бемби в финале сказки, но его сердце навсегда остается открытым добру.

Бемби

Он появился на свет в дремучей чащобе, в одном из тех укромных лесных тайников, о которых ведают лишь исконные обитатели леса.

Его большие мутные глаза еще не видели, его большие мягкие уши еще не слышали, но он уже мог стоять, чуть пошатываясь, на своих тонких ножках, и частая дрожь морщила его блестящую шкурку.

– Что за прелестный малыш! – воскликнула сорока. Она летела по своим делам, но сейчас разом обо всем забыла и уселась на ближайший сучок. – Что за прелестный малыш! – повторила она.

Ей никто не ответил, но сорока ничуть не смутилась.

– Это поразительно! – тараторила сорока. – Такой малютка – и уже может стоять и даже ходить! В жизни не видала ничего подобного. Правда, я еще очень молода, что вам, наверно, известно, – всего год, как из гнезда… Но нет, это поистине изумительно и необыкновенно! Впрочем, я считаю, что у вас, оленей, все изумительно и необыкновенно. Скажите, а бегать он тоже может?

– Конечно, – тихо ответила мать. – Но извините меня, пожалуйста, я не в состоянии поддерживать беседу. У меня столько дел… к тому же я чувствую себя немного слабой.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – поспешно сказала сорока. – У меня самой нет ни минутки времени. Но я так поражена!.. Подумать только, как сложно проходят все эти вещи у нас, сорок! Дети вылупляются из яиц такими беспомощными! Они ничего, ну ничего не могут сделать для себя сами. Вы не представляете, какой за ними нужен уход! И они все время хотят есть. Ах, это так трудно – добывать пропитание и следить, чтоб с ними чего не приключилось! Голова идет кругом. Разве я не права? Ну согласитесь со мной! Просто не хватает терпения ждать, пока они оперятся и приобретут мало-мальски приличный вид!

– Простите, – сказала мать, – но я не слушала.

Сорока улетела. «Глупое создание! – думала сорока. – Удивительное, необыкновенное, но глупое».

Мать не обратила никакого внимания на исчезновение сороки. Она принялась мыть новорожденного. Она мыла его языком, бережно и старательно, волосок за волоском, вылизывая шкурку сына. И в этой нежной работе было все: и ванна, и согревающий массаж, и ласка.

Малыш немного пошатывался. От прикосновений теплого материнского языка им овладела сладкая истома, он опустился на землю и замер. Его красная влажная, растрепанная шубка была усеяна белыми крапинками, неопределившееся, детское лицо хранило тихое, сонное выражение.

…Лес густо порос орешником, боярышником и бузиною. Рослые клены, дубы и буки зеленым шатром накрывали чащу; у подножий деревьев росли пышные папоротники и лесные ягоды, а совсем внизу ластились к смуглой, бурой земле листочки уже отцветших фиалок и еще не зацветшей земляники.

Свет раннего солнца проникал сквозь листву тонкими золотыми нитями. Лес звенел на тысячи голосов, он был весь пронизан их веселым волнением. Без устали ворковали голуби, свистели дрозды, сухонько пощелкивали синицы и звонко бил зяблик. В эту радостную музыку врывались резкий, злой вскрик сыча и металлическое гуканье фазанов. Порой всю многоголосицу заглушало звенящее, взахлеб, ликование дятла.

А в выси, над кронами деревьев, неумолчно металлическими, гортанными голосами ссорились вороны и, прорезая их хриплое, назойливое бормотание, долетали светлые, гордые ноты соколиного призыва.

Малыш не различал голосов, не узнавал напевов, он не понимал ни одного слова в напряженном и бурном лесном разговоре. Не воспринимал он и запахов, которыми дышал лес. Он чувствовал лишь нежные, легкие толчки, проникавшие сквозь его шубку в то время, как его мыли, обогревали и целовали. Он вдыхал лишь близкое тепло матери. Тесно прижался он к этому мягкому, ароматному теплу и в неумелом голодном поиске отыскал добрый источник жизни.

И пока сын пил из нее благостную влагу, мать тихо шептала: «Бемби». Она вскидывала голову, прядала ушами и чутко втягивала ноздрями воздух. Затем, успокоенная и счастливая, целовала своего ребенка.

– Бемби, – говорила она, – мой маленький Бемби!

Ранней летней порой воздух тих, деревья стоят недвижно, простирая руки-ветви к голубому небу, и молодое солнце изливает на них свою щедрую силу.

Белые, красные, желтые звездочки усеяли живую изгородь кустарника. А другие звездочки зажглись в траве. Сумеречная лесная глубь сверкает, пылает всеми красками цветения.

Лес крепко и остро благоухает свежей листвой, цветами, влажной землей, юными нежно-зелеными побегами. Все звонче и богаче его многоголосье; погуд пчел, жужжание ос, низкий звук шмелиной трубы влились в лесной оркестр. Первая пора детства Бемби…

…Бемби шел за матерью по узкой тропе, пролегавшей между кустами. Это было приятное путешествие. Густая листва, уступая дорогу, мягко колотила его по бокам. Ему то и дело мерещились неодолимые преграды, но преграды рушились от одного его прикосновения, и он спокойно шел дальше. Тропинок было не счесть, они во всех направлениях исчертили лес. И все они были знакомы его матери. Когда Бемби остановился перед непроницаемой зеленой стеной жимолости, мать мгновенно отыскала лаз.

Бемби так и сыпал вопросами. Он очень любил спрашивать. Для него не было большего удовольствия, чем задавать вопросы и выслушивать ответы матери. Бемби казалось вполне естественным, что вопросы возникают у него на каждом шагу. Он восхищался собственной любознательностью. Но особенно восхитительным было то нетерпеливое чувство, с каким он ожидал ответа матери. Пусть он порой и не все понимал, но тогда он мог спрашивать дальше, и это тоже было прекрасно. Иногда Бемби нарочно не спрашивал дальше, пытаясь своими силами разгадать непонятное, и это тоже было прекрасно. Подчас он испытывал чувство, будто мать нарочно чего-то недоговаривает. И это тоже было прекрасно, потому что наполняло его ощущением таинственности и неизведанности жизни, что-то сладко умирало в нем, пронзая все его маленькое существо счастливым страхом перед величием и неохватностью подаренного ему мира.