— Кого вы собираетесь послать в Эсмаилию? — спросила миссис Ститч.
— Я как раз обсуждаю сейчас это с моими редакторами. Война, на мой взгляд, будет исключительно интересной — этакой мировой катастрофой в миниатюре, и мы собираемся освещать ее как можно шире. Деятельность крупнейших газет, — продолжал лорд Коппер, вновь чувствуя себя ротарианцем и оракулом, — выходит за рамки обычного репортажа, что понимают далеко не все. Читатель, открывающий газету, даже не подозревает, сколько труда вложено в ее создание. («Умру», — внятно выдохнула леди Метроленд.) Он платит свои пять пенсов, и за них наши военные эксперты, наши лучшие репортеры и первоклассные фотографы поставляют ему самую отборную информацию.
— Да-да-да, — согласилась миссис Ститч. — Самую отборную. Поэтому на вашем месте я послала бы туда кого-нибудь вроде Таппока. Вам, конечно, вряд ли удастся уговорить его самого, но многие ему подражают, и вы…
— Смею вас заверить, дорогая миссис Ститч, что «Дейли Свист» умеет договариваться с талантами. Не так давно известнейший поэт написал для нас оду о чистой выручке и ее зависимости от тиража. Он сам признавался мне потом, что ничего более ценного и возвышенного в своей жизни не писал.
— Разумеется, если бы вы смогли заинтересовать самого Таппока, то о большем нельзя было бы и мечтать. Он опытный путешественник, прекрасно пишет и Эсмаилию знает как свои пять пальцев.
— Таппок — божественный репортер, — сочла своим долгом закрепить сказанное леди Кокперс.
Через полчаса миссис Ститч позвонила Таппоку.
— Все в порядке, Джон. Вы едете. Не соглашайтесь меньше чем на пятьдесят фунтов в неделю.
— Да благословит вас Бог, Джулия! Вы спасли мне жизнь.
— Пользуйтесь услугами фирмы Ститч! — раздался в ответ веселый голос.
— Совершенно верно, лорд Коппер.
Пауза.
— В Эсмаилии будет гражданская война.