– У нас небольшой городок, Флинт. И преступность не такая, как в Нью-Йорке. Всех ребят, с которыми она встречается, мы знаем. Скажу больше, противозачаточные таблетки мы выписали ей в шестнадцать. Она не девственница, и мы не против. Она думает головой, с кем спать. – От такого заявления Зои я лишь рот открываю и оседаю на стул.
– То есть вы поощряете ее раннюю сексуальную жизнь? – ужасаюсь.
– И пеняет нам на это человек, который никогда не отличался стабильными отношениями. Занятно, Флинт. Нет, мы не поощряем, но не препятствуем изучению своего тела. Джасмин уже молодая женщина. Лучше было бы, чтобы она травила себя тем, что ей не подходит? Или вообще скрывала от нас? Нет! Не учи меня воспитывать моего ребенка, особенно девочку, о которой ты ни черта не знаешь! За собой следи! – С силой грохнув чашку на стол, отчего она треснула, Зои вылетает из столовой.
Шумно втягиваю в себя воздух и перевожу яростный взгляд на Скотта, качающего головой.
– Ладно, она ей потакает, потому что боится потерять связь с неродным ребенком. Но ты! Неужели тебя это ни капли не трогает?
– Трогает, Флинт, но иначе нельзя. Ты не знаешь, какой характер у Джасмин. Безумный, тяжелый. Если что захочет, она это сделает вне зависимости от разрешения…
– Но это не повод давать ей такую свободу, – перебиваю его возмущенно.
– Повод. – Он на секунду прикрывает глаза, а когда снова смотрит на меня, я вижу в них муку, сожаление и усталость.
– Мы пытались с ней совладать. В четырнадцать, когда ты женился во второй раз и Зои решила поехать на свадьбу, они поругались. Дочь тоже хотела, но ее поведение было неадекватным. То она улыбалась и смеялась, то, когда упоминали тебя, превращалась в мегеру. Мы опасались, что Джесс натворит нечто ужасное в церкви, и запретили ей лететь. Тогда она заявила, что поедет на вечеринку к своему парню, и это мы ей тоже запретили. Я остался с детьми здесь, но не уследил за ними, поскольку день и ночь пахал в столярной мастерской. Джесс оставила дома Карвера и исчезла. А я думал, что она спит у себя. Утром мне позвонили из участка и сообщили, что ее поймали в нетрезвом виде за рулем. Мало того, она чуть не погибла, влетев в ограждение. Я позвонил Зои как раз во время церемонии, поэтому она и уехала.
– Я не помню. – Хмурясь, пытаюсь вернуться в прошлое, в богато обставленную церковь, но… Помню только возбуждение от предстоящей свадьбы, волнение из-за опоздания невесты… Даже не заметил, как сестра ушла. Я не думал о ней, не придал значения ее отсутствию, и теперь слышать это крайне неприятно.
– Я не виню тебя, Флинт, но тогда, после долгого разговора с Джесс, мы решили, что дадим ей свободу, а она должна доверять нам и все рассказывать. Мне не хочется, чтобы моя дочь познала боль и разочарование раньше времени, но иногда кажется, что она уже все знает и ничто ее не тронет. Она прекрасная девушка, но ограничивать ее нам страшно.
Откидываюсь на спинку стула и пытаюсь уложить его слова в голове. Черт, я же ничего не знаю о Джасмин. Все, что было в прошлом, исчезло. Я полностью изменился и сейчас в тупике. А она может повторить мои ошибки. Хотелось бы оградить ее от них.
– Но почему? Когда из доброго, доверчивого ребенка она превратилась в адское пламя противостояния?
– Все изменилось в двенадцать. Зои говорила, все нормально, обычный подростковый кризис, который переживают в этом возрасте. Джесс хорошая девочка, умная, смышленая. Я волнуюсь за нее как отец, но полностью доверяю ей, знаю, что глупостей не натворит. И у тебя будет время ее узнать, пока мы в отъезде, – с улыбкой произносит Скотт, вставая.
– Ладно, не мое это дело, хотя даже не представляю, как с ней общаться. Вчера она была язвой. – Меня передергивает от воспоминаний.
– Пойми ее, Флинт. Ты был для нее примером, она всегда тебя защищала, пока ты не забыл о ней. Женское сердце – потемки, тебе ли не знать, – смеется он.
– Женские сердца – болото, полное грязи. Ты прав, об этом я знаю много. Именно благодаря этим сердцам я стал самым непостоянным вечным женихом, – хмыкаю и тоже поднимаюсь со стула.
– У тебя есть время, чтобы понять, как жить дальше. И прошу тебя, Флинт, потерпи со следующей свадьбой.
– С меня хватит. Видимо, быть мужем и строить семью не мой путь. Я очень хотел иметь такой же дом, как у вас, такую же любовь, чтобы идти вместе с женой через все преграды. Вы с Зои стали для меня примером, но я так и не достиг ничего, кроме денег.
– Деньги не всегда дарят счастье. Они обесцениваются, хотя грех жаловаться на жизнь. И, зная твой характер и свою дочь, прошу еще об одном. Не разгромите дом, мы очень долго выплачивали за него. – Скотт смеется, а мне не до улыбок. Мне стыдно, что я даже не участвовал в этом, а ведь мог прислать денег, чтобы они выбрали дом побольше, получше и на все бы им хватило. Я и этого не сделал, потому что было на всех плевать.
– Может, вам нужна помощь… или решить какие-то денежные проблемы. Я могу, я ведь богат, Скотт, – нерешительно предлагаю ему.
– Прекрати, – сурово поджимает он губы, – нам от тебя ничего не нужно, кроме самого тебя. Ты часть нашей семьи, Флинт, и мы всегда рады тебя видеть. Поэтому не упоминай деньги, когда ты с нами. Это обижает. Да, мы не так обеспечены, но нам хватает. Хватает, чтобы быть счастливыми. И тебе я желаю того же самого.
– Хорошо. Прости, просто я подумал, что смог бы вас отблагодарить за приют моей гулящей души, – горько усмехаюсь и ловлю его задумчивый взгляд.
– Ты можешь нас отблагодарить.
– Как?
– Следи за Джесс. Идет череда вечеринок после выпускного, думаю, она часто будет в неприглядном виде. Наладь с ней отношения и снова почувствуй себя частью нас. Это было бы прекрасным подарком и благодарностью за нашу любовь к тебе. Идет?
– Я постараюсь не кричать на нее, но не обещаю. То, что я видел, мне не нравится. Хоть и понимаю, что она другая, совершенно непохожая на того прежнего ребенка, но ничего не могу с собой поделать.
– Возможно, тебя она послушает. Попробуй, но не доводи ее. Поверь, если она начнет мстить, все твои жены покажутся тебе раем, – тихо смеется Скотт.
– За что она должна мне мстить?
– Женщинам для этого не нужна причина. Все зависит от настроения. Найди Зои и поговори с ней, она очень нервничает, все еще в шоке от твоего приезда.
– Конечно, я извинюсь перед ней. Черт, Скотт, я настолько гадок? Они обижены на меня?
Вздыхаю, мне нечего больше сказать. Сложно привыкать к отношению, какого не ожидал. Я ведь думал… Блеф, ни о чем я не думал. Вообще. О них точно, как и о реакции на мой неожиданный приезд.
– Ты не гадкий, у тебя просто другая жизнь. Ты из Нью-Йорка, там твое место, а мы простые. Иди, а я пока удостоверюсь, что в наше отсутствие крыша не протечет. – Он кивает мне и выходит из кухни на задний двор.
Поднимаю голову, чтобы убедиться: дом хоть и выглядит новым, но требует приложения усилий, и капающая из крана вода тому подтверждение. Я богат, для меня поменять здесь все – раз плюнуть, но запрещено. Я вновь впадаю в некое подобие разочарования. Я лишний. Здесь нет ничего моего, даже семья стала чужой. И причина – сам я.
При подъеме на второй этаж слушаю, как поскрипывают половицы. По левой стороне замечаю открытую дверь и заглядываю в нее.
– Зои?
Рассматриваю спальню Джесс, с ночи она не изменилась. Светло-голубые стены, постельное белье разных оттенков синевы. В воздухе витает аромат духов и чего-то сладкого. На потолке какие-то точки, наверное, из-за постоянной влажности. Удивленно смотрю на ватные облака, свисающие на тонких нитях.
– Джесс мечтает быть дизайнером. Многие вещи, украшающие дом, – ее рук дело. Она отреставрировала бра, делает из старого новое. Нашу спальню тоже превратила в нежное подобие небес, – раздается рядом тихий, но гордый голос сестры.
– Очень красиво, – отвечаю, взглянув на Зои, держащую корзину с чистым бельем.