Человек находит друга - Лоренц Конрад З.

Аннотация: Только два вида животных стали членами домашнего круга человека не как пленники и были приручены не с помощью принуждения – собака и кошка. Их объединяют два момента – оба они хищники и у обоих человек использует их охотничьи способности. А во всем остальном, и главное – по характеру своих отношений с человеком, они разнятся между собой, как день и ночь. Нет другого животного, которое так кардинально изменило бы весь образ жизни, всю сферу своих интересов, стало бы до такой степени домашним, как собака; и нет другого животного, которое за долгие века своей связи с человеком изменилось бы так мало, как кошка.

Сила обаяния собаки заключена в глубине дружбы и крепости духовных уз, которые связывают ее с человеком, а очарование кошки объясняется как раз тем, что она не вступила с ним в тесный контакт, что она охотится в его конюшнях и амбарах с таинственной и недоступной даже тогда, когда нежно трется о ноги хозяйки или ублаготворено мурлычет у огня.

Выдающийся ученый и замечательный публицист Конрад Лоренц в своей книге «Человек находит дpуга» увлекательно рассказывает о наблюдениях над общением людей с собаками и кошками и взаимоотношениях «братьев меньших» между собой.

---------------------------------------------

Конрад ЛОРЕНЦ

ВВЕДЕНИЕ. ЧЕЛОВЕК И ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ

Необходимость обрекает их

Жить с человеком – на его лугах.

В его дворе иль у него в дому.

И часто нам являет их пример,

Сколь дорогую цену он берет

За покровительство

Купер. Прогулка в зимний полдень

Сегодня я позавтракал поджаренным хлебом с колбаской. И колбасой и жиром, на котором поджаривался хлеб, я был обязан свинье, которую знавал очаровательным юрким поросёнком.

Однако, едва она вышла из этого нежного возраста, я прекратил с ней всякое знакомство, дабы избавить свою совесть от угрызений, когда придёт неизбежный час. Я уверен, что, если бы мне пришлось самому убивать животных, которых я ем, на мой стол никогда не попадали бы существа, по интеллектуальному уровню выше рыбы или – в крайнем случае – лягушки. Разумеется, снимать с себя таким способом ответственность – чистейшей воды лицемерие. Но в любом случае отношение человека к животным, которых он выращивал для еды, носит противоречивый характер. У фермеров оно определяется вековыми традициями и давно уже вылилось в строго определённую, почти ритуальную форму поведения, что полностью освобождает их от ощущения моральной ответственности и вины. Для человека же, профессионально занимающегося изучением умственных способностей животных, эта проблема приобретает совсем иное освещение. С его точки зрения, необходимость убивать домашних животных куда более тягостна, чем отстрел дичи. Охотник незнаком со своей добычей лично – во всяком случае, он сам её не выращивал. А главное, дикие звери знают, что им постоянно грозит гибель.

В моральном аспекте свернуть голову домашнему гусю, доверчиво тянущемуся к вам за кормом, куда труднее, чем, затратив немало терпения и физических усилий, подстрелить его дикого собрата, который не только знает о подстерегающей его опасности, но и имеет возможность избежать её. Однако позиция человека по отношению к тем домашним животным, которых он не ест, а использует для других целей, пожалуй, ещё более сомнительна, чем его позиция по отношению к тем, которых он потребляет в пищу и которые до своей обычно быстрой и безболезненной смерти ведут лёгкую и беззаботную жизнь. Судьба лошади, чьё существование по мере приближения старости становится все более тяжким, слишком трагична, чтобы на ней хотелось останавливаться.