– Присаживайтесь.
Это больше походило на приказ, чем на приглашение, и в душе Элис вспыхнуло чувство, казавшееся ей забытыми за время, прошедшее с момента окончания школы. Дало о себе знать привычное в те дни бунтарство, и она осталась стоять там, где была.
– Как угодно, – пожал плечами мужчина. Отодвинув массивное пресс-папье, он устроился на краю стола.
Это его мир, и он вправе поступать как пожелает. Элис же была чужаком, вторгшимся на его территорию. Мужчина смерил ее очередным пристальным взглядом и спросил:
– Кто вы?
– Меня зовут Элис Макмилан. – Это была первая произнесенная ею фраза, и голос прозвучал не так твердо, как она бы хотела. Пожалуй, даже испуганно. Она откашлялась и произнесла: – А вы…
Он приподнял бровь, словно только сейчас понял, что повел себя невежливо, не представившись.
– Жюльен Дюбуа. Кто я значения не имеет.
Но это очень важно, разве не так? Какое положение он занимает в доме? Привратника? Или более значимое и способен помочь в ее деле?
– Откуда вы, мисс Макмилан?
– Называйте меня Элис. Ко мне все обращаются по имени, даже дети.
– Вы учительница?
– Воспитательница дошкольного образования.
– Из Англии?
– Из Шотландии. Живу в Эдинбурге, хотя родилась и выросла в небольшой деревне, названия которой вы точно не слышали. Впрочем, это не важно.
Господи, откуда взялся этот вызов во взгляде и нежелание подчиняться? А еще ощущение, что она провинилась и ее вызвали в кабинет директора школы? Она не должна вести себя так грубо и отвечать ему в той же манере, которой он задавал вопрос.
Мужчина вскинул бровь и замолчал, не сводя с нее взгляда. Несмотря на пробравшийся в душу стыд, Элис не собиралась признавать неправоту и отворачиваться. Оказывается, его глаза совсем не такие темные, как показалось вначале. Намного светлее, чем ее карие. Точнее было бы назвать их ореховыми. Или цвета молочного шоколада. Черты выразительные и четко очерченные, такое лицо непременно заметишь в толпе. Красивые брови недовольно сдвинуты, на скулах проступала щетина, словно он забыл побриться.
– Вы заявили, что Андре Лоран ваш отец?
Вопрос прозвучал так резко, что рассек пространство, и Элис невольно прищурилась и пристальнее вгляделась в лицо мужчины напротив.
– Так и есть.
– И вы можете это доказать?
– Да.
– Показывайте.
Элис сняла с плеча рюкзак, опустилась на край неудобного стула, чтобы было сподручнее открыть внутренний карман, и достала конверт. Оттуда она извлекла фотографию. Снимок поблек от времени, но лица были хорошо различимы. Как и цвета, давая Элис повод вспомнить, какими яркими были волосы матери и какой лучезарной улыбка – ею можно было осветить всю эту комнату. Внезапно на глаза стали наворачиваться слезы, и она поспешила перевести взгляд на мужчину на фотографии, а затем подняла глаза, чтобы сравнить с изображениями на стене.
Кивнув, она протянула фотографию Жюльену.
– Это моя мать, – тихо произнесла она. – Я ничего бы не узнала, если бы она не хранила эти вырезки из журналов. – Она опустила глаза и посмотрела на пачку, все еще лежащую в конверте. – Они были хорошо спрятаны. Я нашла их случайно после того, как… мама умерла.
Если она и ожидала выражения соболезнований по поводу горя в семье, то напрасно, они не последовали. Жюльен равнодушно окинул взглядом и протянул фотографию обратно.
– Это доказывает лишь то, что ваша мать была в числе фанатов Андре. История слишком древняя.
– Мне двадцать восемь, – выпалила Элис. – Не такая уж и древняя. – И мама не была фанаткой, как вы выразились. Она была влюблена…
Жюльен пренебрежительно фыркнул и покачал головой.
– А почему именно сейчас? – спросил он. – Почему сегодня?
– Я… я вас не понимаю.
– Где вы были на прошлой неделе?
– Я? Ездила в деревню на несколько дней. Потом путешествовала.
– И не смотрели телевизор? Не читали газет? – Он всплеснул руками. Бабушка охарактеризовала бы этот жест, как непременно присущий иностранцу и слишком мелодраматичный. – Неужели вы не знаете?
– Что я должна знать?
– Что три дня назад Андре разбился на машине. Он погиб. Сегодня были похороны.
– О… бог мой… – Элис вздрогнула и перевела взгляд на портрет. – Нет… нет…
Краем глаза она видела, что Жюльен следит за ней. Она не могла оторваться от лица человека, который, казалось, жил полной жизнью, был энергичным, поверить невозможно, что его уже нет.
В следующую секунду Жюльен быстрым рывком схватил, словно дикое животное добычу, со стола пресс-папье и запустил в портрет, на который так пристально смотрела Элис. Раздался звук разбитого стекла, а следом повисла тишина, которая лишь подчеркнула всю трагичность произнесенных им слов.
– Как бы я хотел, чтобы он сделал это несколько лет назад… Тогда моя сестра не вышла бы за него и была бы сейчас жива.
Глава 2
Шок помутил ее сознание.
Она очень отчетливо ощутила боль этого незнакомого человека, которая проникла в глубины ее тела и смешалась со страхом, возникшим от осознания того, что она одна с мужчиной, который в ярости, возможно, способен на применение силы.
Как обычно, сострадание победило страх. Его сестра была замужем за Андре Лораном. Возможно, она ехала вместе с ним в машине и тоже погибла. Первым желанием было протянуть руку и как-то успокоить Жюльена. Прикоснуться к нему…
Нет. Ему это точно не понравится. Она видела, как напряглись его мускулы, исказилось лицо, и лишь мужское самолюбие не позволяло выразить все бушующие внутри эмоции. Он даже прикрыл рукой глаза, словно пытался спрятать их от мира.
Жалость и сочувствие в сердце Элис образовали странную смесь. Она ощутила, что и сама лишилась чего-то важного в этот момент.
Надежды.
Элис долго справлялось с болью. Она вошла в коттедж, который был единственным домом, который у нее был, лишь найдя в себе силы окунуться в воспоминания. Когда смогла признать окончательно, что потеряла всех близких ей людей, свою семью, но должна справиться с горем и идти дальше. Обязана понять, что жизнь прекрасна, что впереди ее ждет счастливое будущее.
Настало время разобрать личные вещи матери и оставить лишь те, которые были по-настоящему дороги Элис.
Она выросла в крохотном доме с двумя женщинами – мамой и бабушкой, которая была сильной настолько, чтобы оберегать ее от осуждения всей деревни. Именно она смогла убедить внучку, что постыдные обстоятельства ее рождения ничего не значат для ее жизни. Она стала подарком этому миру уже по факту своего рождения.
Возможно, Элис ошибочно решила сделать это так близко к Святкам, когда на центральной площади уже установили высокую елку, а магазины украсили витрины к Рождеству волшебными огоньками и искрящейся мишурой. Сердце сжимала грусть, ведь это Рождество станет первым, которое ей предстоит провести без семьи, а ведь только с ними она могла поделиться тем, как намеревалась действовать после того, как нашла конверт с информацией об отце, ставшей громом среди ясного неба.
Войдя в эту комнату и увидев портрет, она ощутила, что стоит на пороге чего-то очень важного. Она была готова полюбить этого мужчину – ее родного отца.
Элис было радостно осознавать, что она не одна, в мире существует человек, частью которого она была, и пусть он не принимал участия в ее воспитании и порвал связь с женщиной, растившей ее без отца, они все равно связаны. Она его дочь.
Наверное, она уже его любила. А оказалось, ей суждено потерять отца, даже не встретившись с ним. Теперь ей никогда не узнать, была ли она на него похожа, какие черты характера унаследовала от него. Возможно, это ее стремление к бунтарству и непокорность. Или необычная манера смеяться, на которую многие обращали внимание. Может, ее карие глаза?
Да. Несмотря на разбитое стекло и брызги шампанского, не позволяющие увидеть все лицо, она смогла разглядеть, что глаза Андре такие же темные, как ее.