Мой взгляд упал на фотографию юной Агнессы Моррис, я взяла ее в руки, чтобы лучше рассмотреть. Без тяжелого макияжа она выглядела прекрасной.
– Вы не должны брать вещи без разрешения. – Я подскочила от резкого голоса Агнессы, стоявшей возле двери со скрещенными на груди руками.
– Извините…
– Я не хочу, чтобы студенты чувствовали себя как дома здесь, они должны уважать мою собственность.
– Мне жаль, – сказала я, – возвращая на место фотографию.
– Многие мои вещи не имеют реальной стоимости, но дороги мне как память. – Агнесса подошла к фотографии.
– Это красивый портрет, – заметила я, и ее лицо смягчилось.
– Эта фотография была сделана, когда я впервые вышла на сцену, она многое мне напоминает сейчас.
– Правда? Вы выглядите на ней такой юной.
– Я была не старше тебя, – глаза Агнессы затуманили воспоминания. – Я работала с великим Станиславским, играла Офелию в Гамлете, в газетах появлялись восторженные рецензии. – Я не могла понять ее, так как никогда не слышала о Станиславском. – Садитесь, – резко сказала Агнесса. – Госпожа Лидди скоро принесет вам чай с бутербродом.
Я присела на диван.
– Я немного информирована о вас, – Агнесса поджала губы и как фокусник достала письмо из складок юбки.
«Неподходящее место для письма», – подумала я, но тут же мое сердце упало, я заметила, что это фирменный конверт Катлеров.
– Это от вашей бабушки, она решила представить вас.
– О?!
– Да. – Агнесса подняла глаза и посмотрела мне прямо в лицо. – Она сообщила о некоторых ваших проблемах.
– Моих проблемах?
Что же сообщила бабушка Катлер? Почему? Ухитрилась ли она испортить мнение обо мне еще до приезда? Может, она хотела только удостовериться, сумею ли я воплотить свою мечту?
– Да, – кивнула Агнесса, – о ваших проблемах в школе, как вас вынуждены были переводить из школы в школу из-за обычных возрастных проблем.
– Она сообщила вам это?
– Да, и я довольна, что она так поступила.
– Но у меня не было неприятностей в школе, я всегда хорошо училась…
– Нет смысла пытаться что-либо отрицать, здесь черным по белому все написано, – Агнесса потрясла письмом. – Ваша бабушка очень уважаемая женщина, и вы, наверное, разбили ее сердце, если она решилась написать такое. Вы обременяли свое семейство, особенно бабушку.
– Это не так, – возразила я.
– Пожалуй, – она театрально взмахнула рукой, – будущее все покажет.
– Покажет?
– Как вы себя поведете под моей опекой, – объяснила она.
– Что еще пишет бабушка?
– Это конфиденциально, – провозгласила Агнесса, пряча письмо обратно.
– Но эта информация касается меня!
– Это не аргумент, – сказала Агнесса и добавила прежде чем я успела возразить, – ваши неудачи в прошлом вынуждают меня назначить испытательный срок.
– Как? Я же только прибыла и еще ничего плохого не сделала.
– Однако, это – предосторожность, которой я должна придерживаться. Вы не должны нарушать одно правило, – предупредила она, покачивая указательным пальцем. – Нельзя приходить позже десяти в будни и позже полуночи в уикэнды, и я должна знать, где вы. Запрещается чрезмерный шум, любая порча имущества. Поймите, вы только гость в моем доме.
– Да, мадам, – согласилась я, – но все же, если письмо от моей бабушки и обо мне, вы не могли бы сообщить, что она пишет?
Прежде чем Агнесса успела ответить, в комнату вошла полная женщина с седыми синеватыми волосами, дружелюбным взглядом, неся поднос с бутербродами и чаем.