Однако он выиграл битву при Мальплаке, а это о чем-то да говорило.
Новость обсуждали все и везде – не в последнюю очередь потому, что сражение оказалось самым кровавым за последние годы. Одиннадцатого сентября в битве сошлись более двухсот тысяч человек, и сорок пять тысяч не поднялись после того, как французы затрубили отступление. Некоторые говорили, что для союзников большая удача, что маршал Виллар, командующий французской армией, получил ранение в битве. Если бы он остался невредим, подданные Короля-Солнце вряд ли сдали бы свои позиции. Другие возражали, что Евгений Савойский и герцог Мальборо – полководцы в высшей степени примечательные, а Виллар оказался излишне самонадеян. Времена Великого Конде прошли, и французы теряют хватку.
Эти вести обсуждались и за обеденным столом Лаис. Выздоровевший мистер Уилсон, большой охотник до военных новостей, с жаром доказывал даже не думавшей с ним спорить мисс Гривз, что Франция обречена на поражение.
– Видите ли, французы слишком уж уверовали в собственную исключительность, – разглагольствовал гувернер, не замечая хмурого взгляда месье Венара. – Маршал Виллар чрезмерно полагается на Господа и поддержку своего государя. Короля-Солнце в Европе давно не любят. Война слишком затянулась, и Франции не выстоять против объединенных сил.
– Маршал Виллар – талантливый и уважаемый человек, – произнес Фламбар, обычно молчаливый за обедом. – Именно он нанес союзникам поражение при Фридлингене, сокрушил маркграфа Бадена, и лишь робость баварского курфюрста не позволила осуществить наступление на Вену, из-за чего маршал и пострадал, временно оказавшись в немилости. Если бы он командовал при Блиндхайме, неизвестно, на чьей стороне оказалась бы победа. То, что он проиграл эту битву при Мальплаке, ничего не значит, особенно если союзники не продвинулись дальше Монса, как говорят.
Выступление Энджела оказалось столь неожиданным и прозвучало так размеренно и веско, что Уилсон растерянно умолк на некоторое время, однако вскоре взял себя в руки.
– Вы так говорите, мистер Фламбар, будто не верите в нашу победу.
– Англия себя не обидит, – заметил Энджел. – Однако это не означает, что союзники выиграют войну.
– Так что же, вы за то, чтобы Франции достались испанские земли? – возмущенно вопросил Уилсон.
– Эти земли не принадлежат ни мне, ни вам. Я за то, чтобы наступил мир. Восемь лет битв и десятки тысяч павших – вполне достаточно для того, чтобы напоить землю кровью на ближайшую сотню лет. – Энджел замолчал, мрачно уставившись в тарелку.
Лаис позабавила эта перепалка.
– Мужчины всегда хотят войны. А вы не такой, мистер Фламбар, верно? – застенчиво поинтересовалась мисс Гривз, тут же заработав обиженный взгляд Алана.
– Почему же? Я воевал. – Кажется, он не считал нужным делать из этого тайну. – Не слишком долго, но достаточно, чтобы иметь возможность говорить то, что уже сказал.
Гувернер воззрился на Фламбара так, будто у того внезапно выросли заячьи уши.
– Вы воевали?!
– А что в этом удивительного? – Энджел пожал плечами и подцепил на вилку кусочек мяса.
– И под чьим командованием, юноша? – полюбопытствовал месье Венар.
– Непосредственно герцога Мальборо. Я состоял в полку, подчинявшемся лично его светлости. Я просил, и меня рекомендовали. – Фламбар дал ответ спокойно, словно попасть в личный полк герцога было ничего не значащим пустяком.
Вот это новость. Лаис перестала задумчиво ковырять вилкой в овощах и слушала с неослабным вниманием. Ее дорогой Роберт тоже сражался в союзных войсках, однако не в личном полку Мальборо, а под командованием графа Голуэя.
– Вы видели герцога? – спросила графиня, не сдержавшись.