Секрет Метеона - Барбаросса Александр К.

Секрет Метеона

Александр К. Барбаросса

© Александр К. Барбаросса, 2017

ISBN 978-5-4490-0398-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящаю эту книгу моим дорогим жене и сыну.

Глава 1

Глаза наконец-то немного приоткрылись, но раскрыть их до конца сил не было. И еще это мешала сделать странная вязкая жидкость, которая будто склеила веки. Сквозь ресницы проникал свет и непонятные тени. В уши били басами глухие нечеткие звуки, как если бы на голову одели ведро. Вдобавок чувствовалось, как прохладная жидкость обволакивает тело. Очень трудно было осознать, что происходит в данный момент. Обессиленный попыткой открыть глаза Николай отключился. Он лежал в хромированной открытой капсуле, одной из многих, рядами стоящих в большом зале. Стены и пол помещения были отделаны белым кафелем, как в операционной. Над его капсулой склонились двое мужчин в медицинских масках, халатах и шапочках, наблюдая за бесцветным гелем, убывающим через отверстие у ног лежащего перед ними голого тела. Один из наблюдателей щелкнул пальцами по темному электронному табло, на котором замерли красные цифры «098/02/12», и произнес:

– Интересно, зачем он им понадобился? Всего два года осталось, даже меньше – год и десять месяцев. Дали бы долежать уже…

Второй пожал плечами:

– Вероятно, хотят пораньше отпустить. Может быть, вскрылись смягчающие обстоятельства…

Первый со смехом прокомментировал:

– Мишка, скажешь тоже! Чего ему смягчить можно? Он девяносто восемь лет из своих ста здесь пролежал. Если бы его через десять или двадцать, да хотя бы и пятьдесят лет разбудили, было бы понятно. А так… Никакой разницы!

Мишка заметил:

– Гена, вроде бы криогель стек весь. Прикрой капсулу, я включу душ.

Его собеседник закрыл почти до конца крышку капсулы, похожей на кабину истребителя, и из отверстий на тело Николая полилась сильными струями вода. Затем мужчины перевернули тело на живот, и Мишка снова включил душ. Его товарищ молча наблюдал за процессом, сделав шаг в сторону. Когда вода перестала течь, он нажал на кнопку рядом с табло, и в капсулу пошел теплый воздух из фена. Потом они снова перевернули Николая на спину и просушили его с другой стороны. Мишка открыл капсулу и дотронулся до руки лежащего:

– Вроде сухой… Ну что, транспортируем?

Гена согласно кивнул и нажал на третью клавишу на пульте. Верх «кабины истребителя» приподнялся, полностью открыв тело, которое лежало в неглубоком лотке на колесах. Мишка взялся за ручку и потянул каталку на себя, а напарник ухватился с другой стороны. Они покатили тело по широкому, ровно освещенному металлическому коридору. Мишка, бесшумно двигаясь, продолжил прерванный разговор:

– Все равно, не скажи! Думаю, этому Гомельскому повезло. Скольким заключенным ты по особому распоряжению разряд сквозь капсулу пропустил? А вот его велели разморозить…

Гена равнодушно пожал плечами и промолчал. Мишка остановился у едва заметного проема в стене и нажал на светящийся тусклым голубым неоном квадратик. Проем бесшумно раскрылся, и они вкатили каталку внутрь небольшого помещения. Стены там были металлические как в коридоре. Напарники переложили Николая на кровать и накрыли его простыней. Гена достал из халата хромированный медицинский пистолет и ввел инъекцию физраствора в руку Николая. Неожиданно в проеме возник еще один мужчина, тоже с закрытым белой маской лицом. Он молча прошел и положил на стул рядом с кроватью комплект одежды оранжевого цвета, полотенце и бокс с мылом, зубной щеткой и пастой. Мишка ухмыльнулся и заметил:

– А зачем ему такие древние приспособления? И где вы их откопали вообще?

Вошедший повернулся в его сторону и ровным голосом ответил:

– Заключенный должен постепенно приобщаться к современным средствам гигиены. Сначала ему необходимо адаптироваться, а для этого нужно начать с привычных для него вещей. Понимаете, санитар Михаил?

Мишка не унимался:

– Конечно, понимаю, санитар Прокопий! Я спросил, где вы откопали такие старинные вещи как зубная щетка и паста? Неужто из какой гробницы достали?

Его напарник прыснул от смеха, а санитар Прокопий, пропустив мимо ушей колкость, ответил:

– 3D-печать – чтобы сделать щетку, а паста – современный состав, который залили в сосуд. Знаете, как он назывался раньше?

Мужчины молча ждали. Тогда Прокопий выпалил:

– Тюбик!

И засмеялся неестественным механическим смехом:

– Ха-ха-ха!

Затем он молча удалился. Мишка пробормотал ему вслед, явно передразнивая:

– Санитар Прокопий… Интересно, кто ж тебе имя такое придумал?

Гена заметил:

– Ну чего ты его подначиваешь? Знаешь, какие они обидчивые? Эта излишняя эмоциональность сказывается почему-то именно в негативе.

Мишка ответил:

– Не люблю я их! Железяки они, хоть и интеллектуальные. Не зря их называют искусственный интеллект. И ключевое слово здесь – искусственный. Понимаешь, о чем я говорю, Гена?

Собеседник парировал:

– Однако бабы тебе нравятся с искусственным интеллектом!

– О, это совсем другое! Выбрал темперамент, ввел настройки под себя и вперед! А с обычной можно с ума сойти! Мне дед рассказывал, как он с моей бабкой жизнь прожил. Кошмар! Как вот ты со своей живешь? Все устраивает?

Гена согласился:

– Конечно, проблем хватает! Живая женщина – это тебе не робот. Но скажи, тебе не бывает страшно, что у твоей Зинки однажды замыкание где-то случится, и пристрелит она тебя без колебаний? Или придушит. Просто потому, что она машина…

Мишка внимательно и серьезно посмотрел на собеседника:

– Поэтому, Гена, каждые полгода я стираю Зинаиде память до заводских настроек!

Оба санитара громко загоготали. Убедившись, что привезенный мужчина все еще спит, они покинули помещение вместе с ненужной теперь каталкой. Коллеги вернулись в зал с капсулами и поставили каталку на ее место. Гена закрыл «кабину истребителя» и извлек из кармана халата металлическую трубку размером с ладонь. Он что-то нажал на ней, и прямо перед ним возникла цветная голограмма бородатого крепыша, тоже одетого в белый халат. Бородач стоял, заложив руки за спину. Гена произнес:

– Виктор Сергеевич, докладываю! Заключенный Гомельский разморожен и помещен в одиночную камеру номер 26.

Бородач молча кивнул и неожиданным фальцетом поинтересовался:

– Как он?

– Визуальных измененный не замечено. В себя пока не пришел.

Виктор Сергеевич выслушал его и пробормотал, будто отвечая кому-то еще:

– Ну да, конечно, почти сто лет… Я думаю, ему потребуется дня три минимум. А там посмотрим.

Он, продолжая держать руки за спиной, сделал несколько шагов вправо и вернулся на прежнее место, явно поглощенный какими-то своими размышлениями. Затем, как будто вспомнив про Гену, обернулся:

– А что с двадцать первым, двадцать вторым и так далее? Сколько их там? Десять, кажется?

– Да, десять заключенных. Еще не приступали, занимались двадцатым, ну, Гомельским этим. Уже начинаем. Это недолго.

Виктор Сергеевич кивнул:

– Хорошо, не затягивайте!

Голограмма исчезла. Гена повернулся к Мишке:

– Пошли! С двадцать первого и начнем. И закончим тридцатым.

Он оглянулся и, понизив голос, сказал:

– Тридцатый – это последний политический. Дальше идут одни бандиты и мошенники. В общем, всякий сброд. И из всех политических разморозили только Гомельского! А, начиная с тридцать первого, разморозка будет чуть ли не через одного.

Мишка сделал многозначительное лицо:

– Санитар Прокопий мог бы сейчас тебе сказать, что это не твоего ума дело, Гена. И я бы с ним согласился в этом случае. Ты у Виктора Сергеевича поинтересуйся еще!

Он подошел к капсуле с номером 21 и заглянул сквозь стекло. Внутри, полностью погруженный в прозрачный бесцветный гель, лежал голый мужчина. Мишка извлек из кармана халата небольшую белую коробочку и подсоединил ее кабель к капсуле. Затем он похлопал ладонью по «кабине истребителя» и произнес: